Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Нет. С этими парнями договариваться бесполезно. Только время потеряем. Твои снайпера одного живым взяли, – Леха посмотрел в сторону Мамелюка и Олега, – но, судя по всему, уже его и грохнули.

Лёха подозвал Бойченко и дал приказ минировать покойников. Андрей пробежался по саперам, передавая распоряжение Коваля. Десять минут минировали и прятали трупы. Потом привели себя в порядок, разделили добытые боеприпасы и пошуршали к месту встречи с «Севером» и бандой немецких проституток «Валькирия».

– I am a Jew!!! – сообщал Зяма каждой из плен ных немок. Как только кто-то из моих, или из бой цов Коваля, или из группы Загребина приносил очередную пленную снайпершу, Зяма подходил к ней, показывал ей на свой нос, сломанный в трех местах, и уведомлял: – Я – еврей!!!

К большой печали Борьки, на его заявление пленные реагировали плохо. Их внимание моментально приковывалась к безголовому трупу их командира. Труп висел вверх ногами. Можно было бы сказать, что труп висел вниз головой, но, ввиду отсутствия головы, это было бы не совсем корректно. Голову майору бундесвера, командиру подразделения снайперов «Валькирия», отрезали Марся с Миколой. Немец был матерым и сразу отказался от сотрудничества. Поэтому с ним не стали церемониться и, дождавшись первых снайперш, незатейливо отчикали ему башку. В назидание его подчиненным.

– Марся, – угрюмо пробубнил Борька, – вы с Миколой мне всю малину обгадили.

– Зяма, – ответил Микола, – дело не в нас и не в безголовом снайпере. Дело в тебе.

– В каком смысле? – заинтересовался он.

– Во-первых, обращаться к немкам на английском – это верх неприличия. Во-вторых, ты так же похож на еврея, как я на балерину.

– Это почему?! – возмутился Зяма.

– По кочану, – вклинился в беседу Марся. – Ты свою морду в зеркале видел? Общение с нами не прошло для тебя даром. С тебя хоть сейчас антисемитский плакат рисуй!!!

– Пошел ты… – отправил Марсю Зяма по всем известному маршруту.

– Зяма, Марся прав, – поддержал Марселя Ильдар, обшаривавший вещи пленных на предмет чего-нибудь интересного. – Они тебе просто не верят. Ты им конец свой, обрезанный, покажи. Может, тогда поверят…

Присутствующие бойцы тихо рассмеялись, а Зяма, чуток подумав, потянулся к ширинке.

– Слышь, сын еврейского народа, – на Борьку хмуро смотрел Коваль, – если ты их, – он кивнул в сторону пленных немок, – насиловать собрался, я тебе лично оттяпаю твой и без того короткий инструмент.

Коваль, как и все мы, без зазрения совести мог перерезать всех пленных, несмотря на их пол, но насиловать снайперш никто не стал бы. Воспитание у нас не то.

– Леха, не собираюсь я их трахать, – обиделся Зяма. – Я хочу им показать, что я еврей!!!

– Зяма, – сплюнул Леха, – достаточно того, что мы знаем, что ты – еврей. И это знание с каждым днём всё сильнее давит на нас своим неподъемным грузом. Заканчивай корчить из себя «ангела возмездия» и иди – медикам «северян» помоги. Кто-то из них при захвате перестарался.

В стороне от основной массы пленных два врача группы «Север» пытались привести в сознание захваченную фрау. Та упорно не хотела этого делать. Даже беглый взгляд подсказывал, что ей слишком сильно стукнули по голове.

Зяма отогнал обоих эскулапов, осмотрел череп снайперши и вынес свой вердикт:

– Черепно-мозговая. Долго не протянет. Загребин, вдолби в башку своим архаровцам: не умеете бить по голове – бейте по другим частям.

Загребин оторвался от изучения документов пленных немок и ответил:

– Боря, не умничай. Ты лучше скажи: жить будет?

– Нет. Через сутки ласты склеит.

– Тогда нечего с ней возиться. Копатыч, кончай ее. Один из медиков Загребина, который минуту назад пытался «оживить» пленную, отодвинул Зяму, перевернул снайпершу на живот и один раз ударил пяткой в шею. Чуть слышно хрустнули кости, по телу немки прошла судорога. Зяма наклонился к убиенной, проверил пульс, после чего похвалил коллегу:

– Митька, можешь же, когда хочешь! Копатыч ничего не ответил. Он схватил тело за ногу и потащил в сторону, где висели останки командира снайперов.

К Ковалю подошел Бойченко и отчитался:

– Всё. Немки кончились. Наши и «северяне» в охранении.

– Добро, – кивнул Коваль.

– Так, други мои, – окликнул меня и Коваля Загребин. – Идите сюда.

Димка разложил перед нами карту, найденную у командира снайперш.

– «Валькирии», судя по карте, должны были вы двинуться в наш тыл. Исходя из отпечатков пальцев на карте и следам неких тупых твердых предметов им, – Димка кивнул в сторону снайперш, – предстояло занять несколько точек в зоне ответственности нашего фронта. Сопоставив эти точки, я получил не кую дугу. Но остатки моих знаний говорят, что такое расположение не характерно для действий снайперов в тылу противника.

Загребин показал нам карту, изъятую у покойного майора. Первое, что бросалось в глаза, – масштаб карты, его величина. Второе, что бросалось туда же, – это точность, с которой карта была выполнена. Возникало ощущение, что её сделали не стандартным способом, а нарисовали специально для командира «валькирий».