Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Так, друг мой, токсины, которые мне не нужны, вступили в реакцию с желудочным соком и кучей ферментов твоего организма. Попадание получившегося «коктейля» в глаза непременно приведет к ожогу сетчатки. А дело по твоей группе вообще восстановлению не подлежит.

– Какая прелесть! А если мне пописать припрёт, унитаз не расплавится?

– Хороший вопрос, – усмехнулся Полоз. – При случае проверим.

Вокруг завывающего дурным голосом Карлуши суетились все, кроме полковника. Полкан изучал загаженное мною дело. Судя по выражению его морды лица, дело было «швах».

– Доктор, почему он воет? – рыкнул полкан.

– Рвотные массы, попавшие ему в глаза, раздражают слизистую. Сейчас всё промоем, и он успокоится.

– Держи карман шире, – усмехнулся я и сплюнул. – Пилюлькин, бери этого дуболома и спешно тащи к офтальмологу. Не ровен час – ослепнет хороняка.

– Откуда такая уверенность? – замер доктор.

– Интуиция, – заржал я.

Карлуше промыли глаза, доктор внимательно их осмотрел и взвизгнул:

– В лазарет. Быстро!

– Выполнять! – скомандовал полкан конвоирам.

Стонущего Карлушу в спешном порядке эвакуировали.

– Капитан, – распорядился полковник, – наведите тут порядок. От запаха блевотины нашего подо печного меня самого начинает мутить.

Пока капитан бегал за уборщиком, пока тот оценивал фронт работ, пока всё вытерли…

– Сейчас спою! – Опьянение у меня ещё не прошло.

– Начинай, я подхвачу, – поддержал мой почин Полоз.

И я начал:

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны…

Выплывают расписные

Стеньки Разина челны…—

вторым номером подхватил Полоз.

Дежурный солдатик, на долю которого выпала участь собирать продукты деятельности Полоза и моего организма, поглядывал на меня обалдело.

Грянем, братцы, удалую
На помин её души…

Закончили мы выводить песню про Стеньку Разина.

– Полковник, раз у нас перерыв, дай, что ли, за курить, – начал я наглеть.

Полкан задумался, отлип от стены, сунул мне в рот сигарету, услужливо щёлкнул зажигалкой, убедился, что сигарета раскурена, после чего присел, резко приблизился ко мне и спросил:

– Кто ты?

Я сделал затяг, выпустил дым в сторону, дабы не оскорблять полкана, и ответствовал:

– Раб Божий, обшит кожей. Сделал ещё один затяг и продолжил:

– Полковник, я сейчас докурю, и мы начнем новый «хоровод». «Плохой» полицейский ушёл. Точнее, унесли его. Остался «хороший». Но, как показывает мой опыт, «хороший» на поверку гораздо страшнее «плохого».

– Ты сидел в тюрьме?

– Я сажал в тюрьму.

– Ничего не понимаю… – пробормотал он.

– А нечего тут понимать. Делай свое дело, смертник. Только учти, пока я под кайфом, пытать меня бессмысленно.

– Сейчас и узнаем, – процедил он. Раздалась команда на немецком, и начался «хоровод».

Меня «месили» двое суток. Я с трудом видел из-за заплывших глаз. Мне сломали шесть пальцев, притом указательный палец правой руки – два раза. Ломали и недоумевали: почему он не сломан после первого раза? Ребра ломило от боли: конвоиры подвесили меня на крюк за руки и отработали на моём бренном теле все удары руками и ногами, какие знали. А знали они много. И били профессионально. Мне вырвали два ногтя, выбили все зубы слева, нос и переносица были «в кашу». Спать не давали вообще.

Через одиннадцать часов полковник Бергер решил сделать перерыв и пойти отдохнуть. Он ушёл, меня продолжили месить. Прошло тридцать минут, и я потребовал его обратно, под предлогом необходимости сообщить важную информацию. Десять минут меня никто не бил.

В этот промежуток Полоз меня обрадовал:

– Так, Сашок, влипли мы с тобой по самое «не балуй»!

– Грохнут, что ли?

– Обязательно грохнут. Вопрос в другом: кто и когда?

– Ты долго будешь вола тянуть? Интриган ползучий.

– Помнишь немецкого полковника, что встречал остатки спецназа на вертолетной площадке?

– Который своих солдат в тыл отправлял? Мы его ещё Барону хотели слить?

– Он самый. Так вот этот гражданин человеческой наружности – ни разу не человек.

– И кто это?

– Собачка чёрная, ради которой мы и пришли.

– Не понял?!