Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Не-е-е-е-т, – протянул он. – Прыгнуть метра на три вверх могут. Предлагаешь ждать их на деревьях?

– Предлагаю «Северу» и «Закату» начать гнездование. Остальные будут биться на земле.

– Тоже вариант, – согласился Полоз и обратился к Петровичу, точнее к его Медведю: – Косолапый, ты мысль Бармалея понял?

– Понял-понял, – пророкотал он.

– Тогда приступайте, – распорядился Полоз и тут же переключился на другого собеседника: – Огненный…

– Слышал, – ответил то ли Дракон Барона, то ли сам Барон. Их голоса были очень похожи. – Мысль здравая. Можно попробовать.

– Термит, – обратился я тем же макаром к Лёньке.

– Тут я, – без заикания ответил он.

– Когда выйдем к поляне, дождись нас. Нужно будет мин наставить.

– Думаешь, против собак сработает? – усомнился Ленька.

– Ну, автоматы же против них сработали?

– Хорошо, наставим, – ответил Термит.

Через двадцать минут интенсивного бега мы выскочили на край поляны. Она действительно была огромной. На противоположном крае, где засели парни во главе с Петровичем, виднелся огромный камень. Рядом с камнем стояли трое: Зяма, отец Сергий и раввин Шмулевич.

– Сань, – устанавливая очередную растяжку, окликнул меня Марсель, – может, попы успеют Пса изгнать?

– А хрен их знает. Полоз, сколько будет длиться обряд?

– Тридцать минут. Не успеют. Но начинать нужно сейчас.

Я присмотрелся к фигурам возле камня: немца уже разложили на нем, и, судя по всему, начались последние приготовления.

– К-к-к-командир, г-г-готово, – оповестил Ленька об окончании минирования местности.

– Хорошо. Валим.

– Слышь, Санёк, а почему Термит в обычной жизни заикается, а когда говорит по внутренней связи – нет?

– По какой связи? – не сразу сообразил я.

– По внутренней, – повторил Марся и пояснил: – Когда через «захребетников» общаемся.

– Хороший вопрос, – задумался я и предположил: – Может, потому, что среди Енотов (у Термита «захребетником» числился именно Енот) нет заик.

– Балбесы вы оба! – усмехнулся Полоз. – «Захребетник» лишь ретранслирует мысли, а когда человек думает – он не заикается.

– А-а-а… – протянули мы и, наконец, добежали до своих.

– Так, «Урал», – скомандовал Петрович. – Мы тут окопались, как смогли, поэтому милости прошу: занимайте позицию перед камушком.

В десяти метрах от камня было насыпано нечто, напоминающее невысокий бруствер.

– «Закат» и «Север» нормально устро… – хотел поинтересоваться я у Зимина, но мой вопрос был прерван взрывом растяжки и воем. Почти сразу начались множественные подрывы как гранат, используемых в растяжках, так и противопехотных мин, запрещённых Женевской конвенцией, но столь обожаемых Термитом.

– Минутная готовность, – возвестил Барон. На поляну из леса начали выходить собаки.

– Это будет с-с-с-сла-а-а-авная ох-х-х-хота, – Полоз очередной раз вспомнил Киплинга.

– Надеюсь, для нас она не станет последней?

– Не волнуйс-с-ся, человеческий детеныш-ш-ш-ш, ты выживеш-ш-ш-шь.

– Полоз, задолбал!

– Не гони волну, Сашок, – обычным голосом ответил он. – Живы будем – не помрем, а не помрем – так спляшем!

– Успокоил…

– Господи, да сколько же их? – прошептал Макс. Я посмотрел на противника, и у меня возник тот же вопрос. Собак было много. Очень много. Очень-очень! Все подступы к лесу были заняты псами. Чёрное море расплывалось по поляне, завывая и тявкая.

– Приготовили гранатометы! – скомандовал Зи мин.

Я перевёл «Муху» из походного в боевое положение и прицелился.

– Гранаты должны лечь под самые деревья, – продолжал Зимин. – Целься. Огонь!