Спецгруппа «Нечисть». Экспансия

– Тогда слушай и не перебивай. Окрестные змеи сообщили мне массу интересных фактов про этого персонажа. Фактически Псина эта – смесь оборотня и «захребетника». Он может трансформироваться и в человека, и в собаку. При этом быть внутри, если так можно сказать, охраняемого или обращенного тела он не может. Они живут параллельно. Именно этим объясняются запоздалые действия Пса по спасению своего протеже. Он реагирует на опасность секунд за двадцать – тридцать до её возникновения.

– Так он всё время за своим носителем таскается?

– Нет. Как говорил один литературный персонаж: «Мысленно с вами». В случае возникновения опасности Псина моментально материализуется рядом с немцем и вытаскивает его из беды.

– Так, если он такой ушлый, чего ж он меня на вертолетной площадке не грохнул?

– Ха, мой наивный друг. Для него ты просто пленный. Информацию о том, что ты «обращенный» или «не обращенный», в состоянии ли одержимости или в режиме ожидания, он получит только после начала атаки на немца. Точнее, после начала подготовки атаки.

– Хреновый телохранитель! А наши действия разве не подготовка к атаке?

– Нет. Прямой угрозы на данный момент ты не несешь.

– А тебя он не учуял?

– Меня хрен учуешь! Если нужно, моё изображение с твоей шкурки может исчезнуть на время.

– Так делать-то чего будем?

– Действовать по плану. А там как кривая вынесет.

– Шансы выжить есть?

– Ты-то точно выживешь. Это я тебе гарантирую.

– А остальные?

– Вот с этим придется повозиться…

В этот момент явился злой и заспанный Бергер.

– Говори! – потребовал полкан.

– Ты, друг ситный, спать, что ли, ушел? Мы так не договаривались! Коль страдать – так вместе.

– Ах ты, сука! – крикнул он и зарядил мне в голову. Первый раз, наконец, я потерял сознание.

Ледяной водой меня привели в чувство, и всё завертелось по новой. Теперь меня дубасили до отключки. Я «выпадал в астрал», они, судя по отчётам Полоза, отдыхали пять минут, приводили меня в сознание, и – всё сначала. Спать Бергеру я не давал. Любая его попытка выйти из камеры пресекалась моим возгласом на тему «поговорить по душам». Он даже гадил, не выходя из камеры. К началу вторых суток палачи выдохлись и вспомнили про полезные свойства электричества. Током били три часа. К счастью, мочевой пузырь был не полон, поэтому писался я только первые сорок секунд. Временной интервал моего нахождения без сознания начал увеличиваться, после того как немцы принесли бамбуковые палки, расщепленные с одного конца. Именно этим концом они начали крошить мне ребра. А Бергер курил и задавал один и тот же вопрос: «Какова цель операции твоей группы?» И каждый раз посылался в пеший эротический тур. Наконец Полоз оповестил:

– Всё. Шутки кончились, – после чего ушла вся боль, и появились силы. А через некоторое время…

…Дверь в камеру распахнулась, и вошел Он. Тот кусок дряни, ради которого я «попал» в плен. Ради которого терпел двое суток ежечасных побоев. Ради которого и была задумана вся операция.

– Добрый вечер, господа, – поздоровался с присутствующими руководитель особого контрразведывательного отдела, генерал бундесвера барон Штольценберг. Он остановился в двух шагах от двери и брезгливо осмотрел обстановку. Судя по всему, и местная солдатня, и Бергер также вписывались в его понятие «обстановки».

– Бергер, – насмешливо обратился он к полковнику, – вы продолжаете пытать пленных?

– Господин генерал, – вытянулся Бергер.