Спецгруппа «Нечисть». Невеста Полоза

Количество отсеянных бойцов было выше. Все объяснялось тем, что выбором будущих спецов занимались новоиспеченные командиры групп, а не преподы. В процессе подготовки несколько групп были расформированы из-за выбывания половины бойцов. И, если отсеянных командиров отправляли в штрафбаты, то бойцов возвращали в обычные части.

Нашей с Марсей потерей и стал Семен. У него была замечательная физическая подготовка. Был небольшой боевой опыт и огромное желание стать именно командиром. Об этом он и заявил Воробьянинову.

Киса изучил его дело, пообщался с другими инструкторами и пообещал:

– Ты вылетишь, через месяц. Поэтому забудь о том, чтобы стать командиром. Сосредоточься на карьере бойца.

Игорь психанул. Пошел к Одину. Но вместо кабинета начальника школы попал в лазарет. В него попали табуреткой. Это разозлило его еще больше. Марся попытался его успокоить, но вместо конструктивного диалога вышла ругань.

В тот же день Семенов поймал от Шуровкина. Встал и сказал все, что он думает о Карпе. Поймал снова, уже всерьез. А Шуровкин сразу поставил диагноз: кандидат на вылет. И Игоря начали гнобить все. В ответ он начал козлить нам. Гадил на прохождении полосы, не выполнял приказы, пытался стравить одногруппников.

Через две недели я поставил перед Кисой вопрос об отчислении Семенова. Киса молча достал из ящика своего стола рапорт на имя начальник школы, подписанный им именно в тот день, когда Игорь пошел к Одину.

– Вы сразу это поняли?

– Да, Саша, – вздохнул он. – Это – ваша единственная ошибка. А в остальном, вы – умницы. Пошли к Одину.

Один пробежал глазами по рапорту и, не задав ни единого вопроса, наложил резолюцию об отчислении.

Приказ зачитали вечером, а ночью Семенов сбежал. В принципе, сбежать из «Валгаллы» не составляло большого труда. Территория почти не охранялась, забор только для красоты, проверяли только машины, въезжающие на территорию.

Факт дезертирства был выявлен на утренней поверке. Начальство пребывало в растерянности: такого не было никогда. Нашу группу в экстренном порядке опросили, после чего отправили на поиск беглеца. Мы убыли вместе с Кисой и Тунгусом, снаряженными «по войне». При этом поиск осуществляли мы, преподы только контролировали. Через два часа поиска стало понятно, что Семенов решил схитрить: он заложил круг и вернулся к школе. Мы разделились. Одна часть пошла по следу, вторая вернулась обратно и начала прочесывать окрестности. Беглеца нашли через четыре часа. Пройдя очередную опушку, все замерли. Синхронно присели, начали осматриваться. Схрон Игоря обнаружился почти сразу.

– Игорян, выходи, – крикнул я. – Мы знаем, где ты.

Реакции не последовало.

Я вскинул автомат и сделал два одиночных, вплотную к его лежке.

– Считаю до трех. Потом бью на поражение.

И он встал. Грязный, уставший, злой.

– Стволы в землю, – приказал Киса и направился к беглецу. Спокойно подошел, надел на него наручники и повел в школу.

Один приговорил его к году штрафбата без права на амнистию. А мы убыли на войну без одного врача. Именно поэтому очень скоро в нашем подразделении появился русский еврей Борька Зеймович.

А теперь мои пилюлькины где-то сцепились с выжившим, как оказалось. Семеновым.

– Давай подробности, – потребовал я у Ильдара.

– Командир, – встрял Борька, – давай лучше я. Ибо сила моего орального искусства…

– Ораторского, – автоматически поправил я.

– И его тоже, – кивнул Зяма, – гораздо выше, чем у потомка Батыя и Мамая.

– Ну, попробуй.

– Ну, слушай! Поломал Вартанчик твоего двойника. По неосторожности…

– Стоять! – офонарел я. – С этого места поподробнее!

Первые два дня Васятка вел себя тише воды, ниже травы. А на третий освоился и даже пытался разговаривать с бойцами. Парни вели себя с ним корректно, как с душевнобольным. Видимо, эта корректность и сбила капитана с толку. Он решил, что вежливость вызвана его крутостью. Ведь он, как никак, сотрудник Смерша!!!

Свою крутость он решил продемонстрировать Миколе. Заявив, что Брюс Ли по сравнению с ним, детсадовец с отставанием в умственном развитии, он предложил хохлу устроить небольшой спарринг.

Услышав предложение полоумного капитана, Микола, прекрасно представляя, что останется от Васятки после спарринга, а потом и от самого Миколы после общения с Зиминым, перекрестился и максимально доступным языком попытался тому объяснить: дескать, негоже капитану об прапорщика руки марать…

Васятка задумался над словами прапора и переключил свое внимание на офицерский состав. В зоне доступа оказались Макс и Ильдар. Макс, услышав предложение Васятки, расхохотался, махнул правой ногой над головой капитана и пошел дальше. Капитан подскочил к Ильдару. Татарин долго не мог понять, что от него хочет малохольный смершевец. А когда понял, то моментально выдал:

– Язык покажи.

Васятка послушно вытащил язык.

– Открой горло и скажи «А».

– А-а-а-а, – затянул тот.

Ильдар осмотрел горло, потом глаза, оттянув веки, пощупал пульс, заглянул в уши и со словами «Господи, ужас-то какой…» задумчиво побрел в неизвестном направлении.