Специалист

— Ну так что, Андрюха, у тебя? — спросил Вадик. Он ощутил колебания своего собеседника безошибочно и быстро.

— Знаешь, если откровенно, я и сам еще не понял… Тут такая ситуевина… Короче, — Обнорский решился, — скажи, пожалуйста, не было ли в последние год-два каких-то не очень приметных внешне, но трагичных случаев с захватом заложников?

— Ну у тебя формулировочки! Неприметных, но трагичных. Ты что, мокрушные варианты имеешь в виду?

— Я сам не знаю, что имею в виду.

— Понятно, — протянул Вадик. — Если ты хочешь сказать о смерти заложников при освобождении нашим СОБРом…

— Нет, — перебил Обнорский. — Не то. Другое… Не было ли смертельных случаев от неумелых действий противной, так сказать, стороны? По дурости, по халатности, по жестокости?

— У нас — нет… не припомню. Пожалуй, нет. Раненые бывали, травмированные. Нет, — подвел он итог, — у нас нет. А вот в Пскове…

Стоп! Псков! Конечно, Псков…

Псков… февраль девяносто восьмого… как я сам-то не сообразил? Совсем нюх потерял. Конечно, мы тут в столицах крутые… периферийные дела нас не гребут. А там ведь был труп. И, кажется, не один… А, черт, не помню. Или старый стал и уже вконец очерствел.

— …страсти там шекспировские кипели, — услышал Обнорский голос Вадима из трубки. — Я подробностей-то не помню, да и не знал, но наворочено там немало… Подходит тебе сюжетец?

— Что? — растерянно спросил Андрей.

— Ты чего, Андрюха, спишь? Или бухой? Я говорю, как тебе сюжет?

— Слушай, Вадик, а делом псковское управление занималось? — ответил Обнорский вопросом на вопрос. В висках стучали маленькие молоточки. Такое с ним бывало, когда он чувствовал след.

— Конечно, псковское… У нас своих хватает. Надо ехать в Псков. Надо ехать в… ага! Бросить все дела и катить… Ты молодец, ты умный! Брось все, езжай. Работу другие за тебя делать будут… А Может, у Автора в лоб спросить?

Андрей вспомнил пустые и пронзительные глаза Автора и понял, что спрашивать бесполезно. У него ОБСТОЯТЕЛЬСТВА.

— А конкретно об этом деле нужно спросить у капитана Никодимова, — сказал издалека Резаков. — Он-то в курсе.

— А кто таков капитан Никодимов?

— Наш псковский коллега, который это дело работал и который сейчас сидит за стеной…

— За какой стеной?

— За берлинской! — сказал Вадик. — Не, Андрюха, ты сегодня стопроцентный тормоз. Повторяю для умственно отсталых: опер Сергей Петрович Никодимов, командированный по делам службы в славный питерский РУОП из древнего города Пскова… Сидит сейчас за стеной в соседнем кабинете.

Вот так иногда из ниоткуда материализуется Судьба. Хоть с большой буквы, хоть с маленькой. Андрей понял — Судьба. Молоточки в висках враз смолкли. Андрей вдавил сигарету в пепельницу и сказал:

— Вадик, кровь из носу, но мне нужно поговорить с Сергеем Петровичем Никодимовым.

Сауна щедро источала сухой жар, запах разогретого дерева приятно щекотал ноздри. Банька была частной, закрытой. Для узкого круга. И принадлежала одному крутому питерскому мэну, которому Обнорский помог два года назад. Помог ему сохранить хорошие бабки, но главное — репутацию… Хотя кто знает, какая репутация важнее в полукриминальном государстве: порядочного человека или подонка? Некоторые — Андрей знал точно — предпочитали имидж Великого Гудвина. Ужасного и Беспощадного.

Мэн оказался мужиком неплохим. То, что Обнорский для него сделал, оценил по достоинству и всегда был готов к каким-то услугам. Например, предоставить ту же баньку. Андрей тем делом не злоупотреблял… использовал только по необходимости, для дела. Как сегодня, когда нужно поговорить с серьезным человеком в нормальной, комфортной и спокойной обстановке. В бане они были втроем: Андрей, Вадик и псковский опер Сергей Никодимов.

Тек сухой жар от финской каменки, тела покрывались бисером пота. На подтянутом животе Никодимова багрово светился длинный рваный шрам. Такие остаются от штыка или от ножа. Еще раньше, когда раздевались, Андрей увидел маленький стянутый рубец на спине. Это, определенно, пулевой. Последние годы ментовская работа стала жесткой и рисковой. Такие отметины она раздавала щедро. Доставались они, правда, только тем, кто работал «на земле».

— Фу-у, — выдохнул Резаков, — может, хватит для первого захода?

— Хватит, — отозвался Никодимов. Ломанулисъ в бассейн. Прыгали в проточную холодную воду весело, азартно, с криком… как пацаны-пэтэушники. Вода обжигала в первый момент, выталкивала изо рта междометия: Ух! Ах! Эх! А потом — к столу. Тут, ребята, извините, но баня без пива — вроде и не баня вовсе. Баловство.

Приняли для начала по соточке, закусили и покрыли сверху холодным «Петровским». Хо-ро-шо.

Первое время разговор вертелся вокруг того же пива. Сравнивали достоинства разных сортов, поругивали испоганившуюся «Балтику» и хвалили «Степку». Потом дружно, хором отдали должное знаменитому псковскому снетку. Этот самый снеток лежал серебристой грудой посреди стола и исчезал на глазах…