Специалист по джунглям

Фрейден стоял и тупо взирал на кошмарное зрелище. Пусть все это выглядит страшным, тошнотворным, омерзительным, но здесь нет вины Вильяма. Все в соответствии с планом, в соответствии с его планом. Фраза застряла у Барта в мозгу, будто вновь и вновь поддразнивая… все в соответствии с планом… все в соответствии с планом…

Потом произошло нечто, уже явно не соответствующее плану.

С дальнего конца площади послышался страшный крик. Как мальчишки за воздушным змеем, сангриане побежали к последнему ряду хижин — смеясь, крича, размахивая руками. Через считанные мгновения они сбились в плотный ком дергающихся тел — смех, крики, проклятья и… Теперь понятно! Олухи кого-то ожесточенно пинают!

Чуть поколебавшись, Фрейден подобрался к топчущейся обезумевшей толпе. На секунду она расступилась, и Барт увидел…

Существо, когда-то считавшееся человеком. Подобно какому-то чудовищному белому червю, на земле извивалось нагое тело, тщетно пытаясь спастись от пинков и ударов. Ноги и руки у человека гротескно раскорячены — перебитые, сломанные, раздробленные. Вместо рта — кровавая каша: все зубы выдраны. Фрейден разглядел лицо несчастного, худое суровое лицо с сумасшедшими дикими глазами; увидел залысинами уходящие вверх темные волосы. Боже! Изувеченное существо — Киллер. Его с садистской жестокостью обработали так, чтобы сделать безвредным для насмехающейся, радостной толпы.

Как стая голодных крыс, сангриане поволокли Киллера к кострам, подталкивая кольями и косами. Тело солдата вмиг стало алым от крови. Ползя на животе, извиваясь, как обезглавленная змея, Киллер встретил свою смерть единственным способом, который он знал. Способ этот был заложен в его генах еще до рождения. Боевой клич, вырывавшийся из беззубых кровоточащих десен, превращенный обстоятельствами в нелепо-патетический: «Убей! Убей! Убей!»

Сангриане заулюлюкали. Потом беспомощного Киллера потащили к пустующему костру, привязали к шесту и водрузили над пламенем. Киллер закричал на пределе голосовых связок, больше от ненависти, нежели от страха.

Фрейден отвел глаза, когда языки пламени поглотили голое тело. Воинственное «Убей! Убей! Убей!» превратилось в тусклый крик боли.

Барт отчаянно бросился в толпе, ухватил первого попавшегося под руку сангрианина — изнуренную старуху, с обезумевшим от жажды крови взором, со слюной на тонких губах. Барт сильно сдавил старой грымзе руку, сунув прямо под нос дуло снипгана.

— Этот Киллер, — проревел он, с трудом выговаривая слова. — Кто вам позволил? Где? Как? Откуда вы взяли этого Киллера?

— Твоя Народная Армия! — испуганно взвизгнула старуха. — Только что быть здесь — фельдмаршал дать нам Киллера! Твой — друг, твой — пришелец!

Хватка Фрейдена ослабла, и старуха резко рванулась прочь.

Фрейден чувствовал, как лютая злоба стучит в висках. Злоба, отвращение, боль — все плескалось в океане адреналина, пока Барт несся к шлюпке. «Черт бы побрал Вильяма, черт бы его побрал! Я…»

Ужасный вопль, страшнее всех остальных, заставил Барта против воли обернуться.

Тощий рыжеволосый мужик держал факел у лица Киллера. Волосы, брови, ресницы мерзко затрещали и вспыхнули. Но не это кинулось в глаза Фрейдену, не это заставило пальцы сжаться в кулаки так сильно, что ногти до крови впились в кожу. Барту даже показалось, что он уже лишился рассудка и теперь бредит. Поскольку рыжий тип — глаза сверкают, рот по-лягушачьи распахнут — не кто иной, как поганый торчок, любимец Вандерлинга, полковник Ламар Гомец.

— Черт возьми, Барт, из-за чего весь сыр-бор? — спросил Вильям Вандерлинг, когда Олней ввел его в хижину Фрейдена. — Я болтался у черта на куличках, и тут один из твоих придур… э… агентов, выныривает и говорит, мол, ты желаешь меня видеть. И поскорее! Приятель, чтоб отыскать меня, ты должен был отправить дюжины…

Фрейден кивнул Олнею, полностью игнорируя Вандерлинга, вставшего прямо перед столом.

— Это все, полковник Олней. Проследите, чтобы маршала Вандерлинга и меня не беспокоили. Ни под каким предлогом. Я имею в виду ни под каким, понимаете?

Олней кивнул и смущенно удалился; казалось, он ощутил повисшую в комнате напряженность, на которую Вандерлинг все еще не обратил внимания.

— Теперь мы одни! — бросил Вандерлинг весело. — Что у тебя за жареные новости?

— Сядь! — проревел Фрейден; звук его голоса разнесся как разрыв снаряда. Взглядом он швырнул Вандерлинга на стул подле стола, а сам вскочил, как ужаленный.

Теперь морда Вандерлинга вытянулось и приняла вопросительное выражение. Отрывистый приказ, ярость, внезапная перемена позиций — это уж скорее допрос, чем встреча соратников для выработки стратегии.

Фрейден стал нервно мерить шагами маленькую комнатушку, не отводя гневного взгляда от Вандерлинга. Генерал же больше напоминал кобру, наблюдающую за боевой пляской мангусты. Фрейден лихорадочно подыскивал слова, что-нибудь язвительное, гадкое, хлесткое. Но на память приходили лишь сухие и невыразительные фразы. В конце концов Барт выпалил, словно посредине длинной тирады: