Специалист технической поддержки 5

Розовые очки Пак Сумин, с которыми она жила в Корее последние два года, буквально разбились стеклами внутрь, обнажив для девушки суровую правду. Никто и никогда не собирался позволять ей жить, как она захочет. Все ее пьянки, походы в элитные клубы, дорогие покупки и игнорирование своих обязанностей — все происходило с разрешения Пак Ки Хуна. Только оказавшись в по-настоящему сложной ситуации, которую дед проигнорировать физически не сможет, Пак Сумин осознала, как крепко семья держит ее за горло. В пределах Кореи у нее буквально не было ни единого шанса на самостоятельность, если Пак Ки Хун выступит против этого. Так что все, что было раньше — лишь немая благосклонность чеболя, но зная, как сильно он упрекал ее покойного отца за самовольный брак, вплоть до самой его гибели, Пак Сумин понимала: ей он точно спуску не даст. Просто не позволит поступать так, как она хочет.

А еще она понимала, что изначальный порыв, изначальная надежда на то, что дед позволит привести в семью Кан Гванджина и сохранить ребенка — лишь глупая попытка детского самообмана. Этот человек стравливал собственных сыновей, а после — и внуков, просто чтобы понаблюдать со стороны, кто и как будет действовать. Любой чеболь — и конгломерат семьи Пак не исключение — стоит на крови и страданиях тех, кто посмел встать у крепнущего бизнеса на пути. В молодости деда были и разборки, и захваты, и леденящие душу приказы. Пак Сумин была практически уверена в том, что на заре своей карьеры Юн Донджину приходилось выполнять такие поручения, на фоне которых налет Мун Джина на общежитие северян и переломанные руки и ноги у десятка человек — это безобидная прогулка.

Так что пока есть возможность вывести часть бизнеса за пределы Кореи и не встречаться с дедом — она будет это делать. Изо всех сил укреплять тылы, тянуть время, выжидать. Ведь самое главное, чего ей нужно дождаться — это освобождения Кан Гванджина.

Новость о том, что делом ее мужчины господин Ким Чан Сон больше заниматься не будет, прогремел как гром. Хотя она и ожидала чего-то подобного. Когда девушка приехала на личный разговор с господином Кимом в его адвокатскую контору, старый юрист только развел руками:

— Госпожа Пак Сумин, поймите правильно, срок моего контракта истек, — нагло глядя ей прямо в глаза, врал юрист. — Да и мое участие тут больше не требуется. Я вытащил вашего ассистента из центра временного содержания, мы вернули его в гражданское правовое поле. Все договоренности с прокуратурой остаются в силе. Судья тоже не изменилась. Да и сама квалификация дела как массового убийства стоит под вопросом. Прокурорские выступают против подобного решения NIS, так что тут вы можете только ждать… Разбирательство может тянуться многие месяцы.

— А что произойдет, когда тюремный срок за хранение оружия истечет? — уточнила чеболька.

Глаза старого адвоката забегали, будто бы он не хотел отвечать на поставленный вопрос.

— Когда это произойдет, тогда и надо беспокоиться, верно? — уклончиво ответил Ким Чан Сон. — Знаете, госпожа Пак Сумин, у меня сейчас назначена встреча с новым клиентом и я бы…

Заканчивать старику не пришлось. Пак Сумин резко встала на ноги, едва не опрокинув стул для посетителей, и, окатив старика ледяным взглядом, вышла из кабинета юриста. Каким бы крутым специалистом с множеством связей не был Ким Чан Сон, он просто маленький человек, который обслуживает интересы элит. Если ее дед дал команду «назад», он обязан подчиниться. И даже правду сказать ей в лицо он не способен.

Девушка понимала, что если не решить вопрос с квалификацией дела о стрельбе, то едва срок Кан Гванджина закончится, его вместо того, чтобы отпустить на волю, просто переведут обратно в центр временного содержания, пока идет следствие. И они вернутся в ту точку, с которой начинали.

Мун Джин уже сидел, но контакт с Гю Чоном у нее остался. Остановившись у самых дверей небольшого офисного строения, в котором ютилась контора Ким Чан Сона, девушка достала смартфон и стала писать агенту контрразведки сообщение.

Им нужно было встретиться, но где-нибудь на нейтральной территории, там, где она сможет спрятаться от глаз собственной охраны, там, где они не узнают о визите Гю Чона.

После получение новостей о беременности встречи с агентом стали опасными. Ее дед был жестоким садистом и параноиком, мразью, которая играется с собственной семьей. Нельзя давать ему поводы для нервозности. Если люди Юн Донджина донесут деду, что она с какой-то целью виделась с агентом NIS — изначальный предлог на тему того, чтобы перевести Кан Гванджина из центра временного содержания под контролем разведки в обычную сеульскую тюрьму больше был неактуален — у нее могут возникнуть серьезные проблемы.

И единственное место, где охрана сможет оставить ее достаточно долго наедине, ей совершенно не хотелось посещать. Даже мысль об этом была Пак Сумин сейчас противна, но выбора нет.