Специалист в Сибири. Немецкий архитектор в сталинском СССР

До позднего вечера бродим по городу. Море здорово охладило воздух. Мы хотим сэкономить на гостинице и заходим около 12 часов в вокзальный ресторан, который, однако, в 2 часа закрывается. Выставленные на улицу, мы наконец обнаруживаем на платформе комнату от бюро путешествий Интуриста. Там расположился важный товарищ, возможно народный комиссар, с женой, ребенком и кучей багажа. Мы играем в шахматы до 6 утра, пока не приходит поезд из Тифлиса. Элегантное, совсем европейское купе принимает усталых путешественников, и мы немедленно с восторгом забираемся в чистые белые постели.

Бюрократия и каверзы

Отъезд.

Путь до Москвы через Ростов-на-Дону и Воронеж продолжался два с половиной дня. У нас было немного денег и в обрез еды. В пути питались хлебом, чаем и яйцами. Мы дошли до предела и были очень рады поздним вечером оказаться в Москве. Майские праздники мы, слава Богу, провели в вагоне. Было уже третье мая. Разыскиваем знакомых немцев, архитекторов, которые дружески нас у себя принимают.

Следующим утром я иду в народный комиссариат, чтобы получить выездную визу. Там вытянутые лица: «Визу вы должны были получить в Новосибирске, здесь ничего не выйдет, езжайте обратно».

Я вне себя от ярости, и бегаю от инстанции к инстанции, от чиновника к чиновнику, пока мне наконец не разрешают ждать визу в Москве.

Дело должно продлиться дней десять. Чем я должен жить в это время? Мне ничего не остается как пойти работать, чтобы заработать деньги. Мне посчастливилось найти работу у одного немецкого архитектора. Коллега участвует в международном конкурсе, а я ему помогаю. Работой от 7 вечера и до 2 ночи я обеспечиваю себе ночлег и содержание.

Днем я бегаю по чиновникам, жду, стою в очередях, жду. Со времен моего последнего пребывания в Москве, жизнь здесь стала заметно дороже. Настроение смутное. Повсюду еще стоят большие куски декораций к майским праздникам. На театральной площади выстроен из дерева прокатный стан больше натуральной величины. «Блюминг» — написано над ним светящимися буквами. Напротив — покрашенный красным трактор величиной с дом.

Символы новой государственной религии, которые благоговейно почихает народ: блюминг и трактор.

В витринах лавок по-прежнему вместо товаров и продуктов портреты Ленина и Сталина, пророков. Я удивляюсь тому, что лавки по закупке золота, так называемые магазины «Торгсин», переполнены. Здесь можно купить все; немного дороже, чем за границей, но есть — все. Таким образом из населения выдавливаются последние остатки золота, серебра и валюты. Повсюду по стране стоят эти золотые насосы. Даже в Красноводске, в глухомани, я видел «Торгсин». Хотя у меня было немного валюты, и красивые вещи из «Торгсина» манили меня, я решил не потратить в России ни одной рейхсмарки. Только немного для багажа, который лежит уже на границе в Бигосово. Невозможно поверить, но я не могу заплатить за отправку багажа в Берлин в рублях — только в валюте, как сказали мне в Интуристе. После долгих проволочек, мне продали билет до Берлина за рубли, но только в 3-м классе. Время иностранных специалистов прошло. Правда, Сталин еще год назад сказал, что хочет увеличить количество иностранцев вдвое, но при таких условиях это ему не удастся. Англичане, немцы и американцы уступают место инженерам с Балкан.

Наконец, через десять дней бессмысленного ожидания я получаю выездную визу и в тот же день сматываюсь скорым поездом в Бигосово. На этот раз выбираю путь через Латвию и Литву, потому что для польского маршрута нужна виза, которая потребовала бы еще времени в Москве. В Бигосово у меня последний раз проверяют багаж. Все распаковывается, каждый чертеж, каждое фото, каждую книгу рассматривают под лупой. У меня изымают пару русских удостоверений и последние 7 рублей, так же как и 10 рейхсмарок, на которые выдается квитанция.

Наконец все улажено, я сажусь в поезд, он трогается — красные флаги над зданием вокзала пропадают в дымке.

От издателей