Специалист в Сибири

Смена стиля означала конец нормального градостроительства в СССР, во всяком случае в понимании западных архитекторов того направления, к которому принадлежали и Эрнст Май с сотрудниками, и Волтерс. Оформление центров городов дворцово — храмовыми ансамблями и монументальными, декорированными классической орнаментикой жилыми домами никак не вписывалось в их представление о насущных проблемах современного градостроительства. Разочарованный Май покинул Россию в 1934 г. К тому времени частично реализованные проекты Мая, задумывавшиеся как цивилизованное социалистическое жилье для рабочих, представляли собой жалкое зрелище.

Американец Джон Скотт в 1933–1938 работал в Магнитогорске, в основном, простым сварщиком. В своей книге «По ту сторону Урала» («Jenseits des Ural», Stockholm, 1944), он приводит крайне любопытную таблицу распределения жителей Магнитогорска по типам жилья в 1938 г. Скотт ссылается на тогдашнюю внутреннюю статистику, у него в Магнитогорске был знакомый чиновник, который владел цифрами.

Население Магнитогорска тогда — четверть миллиона человек. В районе Березки, где располагались виллы высокого партийного, советского и энкавэдэшного начальства, а также в Центральной гостинице жило 2 % населения. Это — правящий слой. В Кировском районе (бывший «соцгород», объект творчества группы Мая) жило 15 % населения. Соцгород состоял из пятидесяти 3–5 этажных домов, каждый на 75–200 комнат. Селили по 3–4 человека в комнату. Но там были водопровод, отопление и электроплиты. В собственных домах (вероятно, избах) жило 8 %, в бараках и другом «временном жилье» — 50 %, в землянках — 25 % населения.

Можно предположить, что такая структура жилья была типичной для новых советских городов в 30–50–х годов (до хрущевских реформ), и соответствовала планам строительства жилья. После 1938 ситуация явно не улучшилась, только ухудшилась.

Наибольшей проблемой для Волтерса было утверждение проектов в соответствующих инстанциях. Ситуация лета — осени 1932 г. описана в главе «Градостроительство». Удивительным в его рассказе является то, какую огромную роль играли в иерархии советского градостроительства иностранные архитекторы.

Описанная Волтерсом картина абсолютно необъяснима, если исходить из известной по российским источникам истории советской архитектуры. О руководящей роли Эрнста Мая и других немецких архитекторов не говорилось и не писалось. И уж категорически не упоминались никакие американцы, от которых якобы зависело утверждение всех важнейших градостроительных проектов в 1932 г.

Волтерс не называет таинственных американцев по именам. Тем не менее догадаться, о ком идет речь, нетрудно.

Скорее всего, упомянутыми Волтерсом американцами были сотрудники фирмы Альберта Кана. Американский архитектор Альберт Кан (1869–1942) известен в истории архитектуры как один из основоположников современной промышленной архитектуры, как «архитектор Форда». Основанная им фирма Albert Kahn Inc. — в 20–е годы крупнейшее проектное бюро мира — специализировалась на проектировании и строительстве промышленных предприятий, в первую очередь автомобильных заводов. Кан воплотил в пространстве изобретенное Фордом конвейерное производство автомобилей. Кроме того, Кан разработал технологию работы, позволявшую проектировать и строить огромные заводы в кратчайшие сроки, но сути дела конвейерную систему проектирования. В истории советской архитектуры имя Кана отсутствует совершенно. Однако в изданных на Западе книгах, посвященных его творчеству, как правило на 2–3 страницах рассказывается невероятная истории сотрудничества Альберта Кана с советским правительством.

В апреле 1929 г. фирма Albert Kahn Inc, расположенная в Детройте, получила заказ от советского правительства на проектирование Сталинградского тракторного (танкового) завода. Переговоры велись через советскую фирму Амторг, неофициальное торговое представительство СССР (а также разведывательный центр).

В тот момент между СССР и США не существовало дипломатических отношений. США были главным врагом СССР Заводы, которые должен был проектировать Кан, были по существу военными. Ситуация выглядела тогда очень двусмысленно. В условиях экономического кризиса Кан был остро заинтересован в заказах из СССР, но также был заинтересован в максимальной конфиденциальности своего сотрудничества с советскими партнерами.