Специалист

Стол для бальзамирования оставлял желать лучшего; в него шелушащимися пятнами въелась ржавчина, прилипавшая к мягкой белой плоти восемнадцатилетней девушки. Тело должно выглядеть как можно лучше – католики хоронят людей в открытом гробу. Он сделал все необходимое: снял одежду, растер застывшие вены и деформированные участки; затем обмыл тело антибактериальным мылом, чтобы кожа была чистой, и опрыскал дезинфекционным раствором. Затем вытер надрезы тампоном, смоченным в полостной жидкости, и заполнил все отверстия, кроме рта: пищевод должен быть доступен. Из-за лицевого цианоза массажный крем пришлось наносить легкими мазками, чтобы предотвратить образование пятен. Он промыл глазные яблоки, чтобы вставить глазные ванночки для поддержания век. Связал вместе большие пальцы ног, чтобы ступни не разъезжались в стороны, и швами соединил груди в области сосков, чтобы они сохраняли пропорции. Ввел троакар – продолговатый заостренный инструмент – чуть выше пупка и при помощи него опорожнил кишечник. Прокачал кровеносные сосуды – правую и левую сонную артерию, подмышечные артерии, бедренные артерии. Хотя Густаво уже отключил насос, правая сонная артерия вздувалась прямо над грудиной, и языкодержатель прижимал ее к коже. Он выкачал кровь из артерий и заполнил их бальзамировочным раствором, чтобы естественный пигмент кожи не приобрел зеленоватый оттенок.

Труп был обработан идеально.

Тени, падающие сквозь решетку, замерли – байкеры следили за работой Густаво с безопасного расстояния в шесть метров, к тому же им в спину дул ветерок. Первый баллон был заполнен. Выжав последнюю порцию и протолкнув ее внутрь баллона, Густаво оттянул поршнем образовавшийся вакуум, запечатав баллон. Затем аккуратно вынул трубку, и баллон остался в желудке. С трупами тучных людей работать было труднее, но для данной процедуры требовался как можно больший объем желудка; кроме того, жировые отложения брюшного отдела помогали скрыть внедренный в полость баллон.

Он перевернул труп на спину. Проткнул верхнюю и нижнюю десны девушки крючками и стянул их проволокой, чтобы рот оставался закрытым. Положил ее крупные руки одну на другую, чуть согнув пальцы.

С облегчением и усталостью мужчина склонился над телом и поцеловал бледный лоб.

Натянув на нос футболку, в дверь вошел Щенок; из шкатулки с безделушками он вынул последний пакет. При всей своей бесшабашности и показном бесстрашии, байкеры не выносили возни с трупами. Они хорошо научились делать трупы, но от одной мысли прикоснуться к мертвецу их уже выворачивало наизнанку. У трех предыдущих девушек они даже не смогли как следует надрезать желудок, перед тем как привезли их к Густаво, а он надеялся, что парень, который так кичился своим умением владеть ножом, мог бы сделать эту работу более аккуратно.

С волос Густаво свисали капли пота. Он потер нос, и его пальцы стали липкими. Потом почесал руки, как будто прогоняя не видимых под кожей назойливых жуков.

– Дайте хоть что-нибудь поесть! – взмолился он. – Хоть кусочек!

– Еще рано, – отозвался Палец на Соске. Он стоял чуть позади Щенка со скрещенными руками.

Густаво глянул в дальний угол покойницкой. На другом столе его ждал еще один большой обнаженный труп.

Сестра-близнец.

Плечи Густаво опустились. Он вытер лицо воротником своей рубашки и печально кивнул.

Взял пакет «слез Аллаха» и снова приступил к работе.

41

Стрела экскаватора, желтая, как школьный автобус, накренилась, ковш опустился в яму и клацнул, ударившись о крышку гроба. Тим отвернулся от света прожекторов, освещавших темное кладбище, и прижал к уху сотовый телефон.

В трубке раздался неприветливый голос Джен Тураски – было два часа ночи. Джен работала в таможне Лос-анджелесского международного аэропорта ответственным резидентом оперативно-тактической группы, куда входили таможенники и пограничники. Тим познакомился с ней во время четырехмесячной переподготовки в Федеральном центре правового обучения; тогда она была еще местным агентом.

– Рэк, это должно быть что-то чертовски важное. Не говори мне, что ты пошутил. Я уже чую запах неизбежных исковых заявлений. – Она засмеялась, но сразу же стала серьезной. – Я не могу получить разрешение осматривать захоронение без достаточных оснований.

– Я ищу достаточные основания.

– Они уже должны лежать на моем столе, если мне придется нести ответственность.

– Тогда просто задержи все гробы, прилетающие из Мексики. Особенно из Кабо-Сан-Лукас. Дай мне час.

– Так, значит, нет никаких веских оснований и нет ордера? На такой шаг пойти непросто – что мы скажем семьям? Здесь я тебе ничем помочь не могу.

Трехмесячный декретный отпуск, который Джен получила в этом году, не сделал ее благосклоннее с точки зрения служебных обязанностей.

Медведь махнул экскаваторщику, как инструктор летчику перед стартом, и тот убрал ковш. На участок зашли четыре помощника с заступами. Из ямы полетели комки грязи.

– А если к тебе обратится лично судебный исполнитель? – предложил Тим.

– Судебный исполнитель? Да что у вас там стряслось?

– Запутанное дело с контрабандой наркотиков.