Специальный агент преисподней

– А чем это вы тут занимались? – Леля решительно выбралась из-под одеяла, решив, что чем она ближе, тем труднее игнорировать ее вопросы. Обняв Ламииру за талию, она почему-то требовательно посмотрела на меня.

Ливия только фыркнула и, отвернувшись, накрылась с головой.

Я непонятно почему почувствовал неловкость и лишь пожал плечами.

– Разговаривали,- нехотя призналась блондинка.

А санитар местного водоема тем временем дополз до скрытого под толстым слоем дерна шлема Святогора и принялся настойчиво вскарабкиваться вверх по нему, помогая себе клешнями и хвостом.

– Может, я чего-то запамятован,- произнес я,- поправьте меня, если я ошибаюсь, но это ведь не типичное поведение раков, да?

– Пускай себе,-отмахнулся Добрыня. -Может, нужда заставила… они существа смирные, полезные.

– По нужде так далеко лезть не нужно.

– Санитары речные,- поддакнула Ламиира.

– И к пиву – вещь,- добавил я.

Храпящий идальго Ламанчский в знак согласия пустил свистящую трель и перевернулся на другой бок.

Не обращая внимания на наши рассуждения, рак медленно, но верно забрался на самую верхушку живого, а полувеком ранее еще и подвижного холма и принялся крутиться на месте, шевеля антеннами-усами, а клешнями изобразив «крутую распальцовку».

– Альпинист-любитель,- выдала очередную версию происходящего Ламиира, полностью оправившись от испуга.- Тренируется перед восхождением на Эверест.

– Экстремал.- На миг задумавшись, и я внес свою лепту в беседу.

Рак замер на самой верхней точке шлема и пронзительно засвистел.

Отступление седьмое ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ В АДУ

Каждые десять попыток пересечь Лимпопо вплавь – это дополнительно выкормленные три-четыре новых чемодана или десяток модных штиблет из крокодиловой кожи.

Экономическое обоснование целесообразности глупости

Как и всегда с незапамятных времен, этот день для Сатаны Первого, Единственного и Неповторимого (своего рода уникум!) был днем сплошных неприятных неожиданностей. Впрочем, случающихся с регулярным постоянством. Это стало традицией, которую в аду отмечают словно неофициальный праздник, согласно записям древних летописцев «приходящийся на первую субботу последней недели определенного месяца». Уже никто и не помнит, с чего все началось и почему «первая суббота последней недели» каждый раз выпадает на понедельник, но разве это так уж важно?

Вот что действительно важно, так это то, что именно в этот понедельник – один-единственный день в году – в аду все двери раскрыты нараспашку. Это для того, чтобы Сатана – куда уж продлять его годы при бессмертии? – мог бежать по своим важным делам, не тратя времени на открывание дверей, которые имеют привычку в самый ответственный момент заклинивать. Перекосившись, разбухнув от влаги или закрывшись на выскочивший из крепежа язычок. Здесь уж не обойтись без лома или, на худой конец, монтировки (и откуда столько жестокости?). А задержка недопустима, поскольку бегает Сатана быстро и непрерывно… что ж поделаешь, коль припекает ежеминутно? Последнее-то время он уже так не бегает (злые языки судачат, что возраст сказывается, но это так – пустые сплетни, все дело в памперсах), но открывание дверей превратилось в ритуал, собирающий всю адскую нечисть на субботник, приходящийся на воскресенье. Потрудиться дружно – с огоньком из-под хвоста, выпить после этого, опять-таки… И кому какое дело до того, что Сатана никогда не покидает своего дворца – Пандемониума? Двери должны быть открыты во всем аду – точка! Это традиция.

Холеный бес дрожащей рукой протянул императору преисподней круглобокий фужер, заполненный на две трети.

– Что это? – подозрительно косясь на мутное его содержимое, спросил Сатана.

– Лекарство,- отрапортовал адъютант, от усердия вытягиваясь как струна и дрожа до кончика хвоста.

– Отравить удумал?! – двухголосо взревел Верховный Владыка ада. И прорычал: – А ну-ка испей сам!

– Пей-пей! – поддакнула оленья голова.

– Так мне не ну-у-у… – попытался отвертеться услужливый помощник.

Кому в голову придет травить заведомо бессмертного демона? Но жесткие пальцы скрутили мясистое ухо адъютанта. И он поспешно сделал глоток.

– Ладно, давай свое лекарство,- смилостивился Сатана, выхватил фужер и влил его содержимое в оленью пасть.

На что он надеялся?

– Кисло,- скривился Владыка, с тоской вспоминая просторный, обложенный голубым мрамором, с финской сантехникой санузел, спрятанный в уютном алькове за кабинетом. С каким бы удовольствием он провел весь сегодняшний день в его шести стенах! Но сортир так недосягаемо далек, а ему нужно срочно… – Я сейчас!

И Владыка ринулся в ближайшие приветственно распахнутые двери, испещренные грубыми шрамами ругательств и признаний в состоявшейся за ними любви.

– Побежал? – поинтересовался маркиз Амон, материализуясь рядом с адъютантом, растерянно вертящим в руках пустой бокал.