Специальный приз

Мы пришли в мастерскую. Шурик работал на новом токарном станке, к которому никому из ребят не разрешалось подходить ближе чем на три метра. Станок стоял на самоходе. Из-под резца вилась блестящая стружка.

— Ну, где твоя заготовка? — спросил Петр Максимович.

Я достал из ящика молоток. По правде сказать, показывать его было стыдно.

— Да… не шедевр, — покачал головой учитель.

— Исправить еще можно, — вступился за меня Шурик. — Отверстие побольше распилить, а ручку потолще сделать.

— Работа здесь несложная, но терпения требует, — сказал учитель и внимательно посмотрел на меня. Видимо, он не был уверен, что я смогу исправить молоток без посторонней помощи.

— Ничего, — сказал я, — сделаю…

— Ну что ж, меньше слов, да больше дела, становись за верстак.

Я взял круглый напильник и стал делать дырку для ручки. Для этого нужно было спилить перемычку между двумя отверстиями. Это оказалось в сто раз сложнее, чем сверлить дырки. Через двадцать минут я вспотел как в бане, а дырка ни капельки не увеличивалась. Подошел Шурик.

— Что-то плохо идет, — сказал я и вытер рукавом пот со лба.

— Напильник не тот, драчовый возьми…

Я сменил напильник и начал все сначала.

— И пилишь неправильно, — сказал Шурик. — Все время давишь. А надо только вперед, а обратно — свободный ход, не прижимая.

Он взял напильник и немного попилил сам. Дырка у него росла так, словно это был не металл, а обыкновенная деревяшка. Я вздохнул. Стало немного завидно и еще обидно, что Шурик умеет все, а я — ничего.

Шурик вернулся к станку, а я стал пилить по всем правилам. Перемычка начала сокращаться как по щучьему велению. Потом я окончательно выровнял дырку. Теперь ни за что нельзя было догадаться, что отверстия были просверлены не на одной линии.

На следующий день был кружок и работать в мастерской можно было сколько хочешь. Я пропилил заготовку с одной стороны на конус и снял фаски.

Когда через неделю я пришел на труд, Гарик, удивленно глядя на меня, спросил:

— Это твой молоток?

— Мой, — кивнул я.

— Кто помогал? Шурик?

— Никто. Сам сделал.

— Ладно, своих-то не обманывай, — подмигнул Гарик. Он был убежден, что молоток мне не осилить.

— Не веришь — не надо.

Вокруг нас опять собралась толпа. Все рассматривали мой молоток.

— А что, нормально сделано! — сказал Васька.

— Все равно больше тройки не поставят, — авторитетно заявил Гарик.

— Это еще посмотрим, — обиделся я.

— Может, поспорим? — предложил Гарик.

— Что с тобой спорить? Ты еще за трубу не рассчитался.

— Ага! Испугался.

Я отошел. Спорить у меня не было никакой охоты.

Молоток я сдал на один урок раньше срока. А Гарик все еще бегал по мастерской и искал робота, который за два мороженых просверлит дырки в молотке.

Когда объявили отметки, Петр Максимович подозвал меня к столу первым:

— Ну Кораблев, не ожидал! Твой молоток пойдет на выставку.

Я вернулся на место и показал Гарику нос. Гарик уныло молчал. Теперь он окончательно убедился, что со мной лучше не спорить.

Дома я хвастаться не стал. Сказал, что двойку исправил, только и всего. Вот на станке что-нибудь выточу, как Шурик, тогда другое дело. Самое главное: в классе надо мной больше никто не смеется.

Капитан

После завтрака девчонки разоделись как королевы и отправились к воротам встречать новую лагерную смену.

А мы гоняли мяч. Вернее, били пенальти. Поле у нас в лагере песчаное, и в хорошую погоду играть здесь скучно. Какая уж тут игра, если без отдыха от ворот до ворот не каждый добежит: ноги вязнут в песке и становятся непослушными, как ходули.

Костя разучивал крученый удар «сухой лист», ребята валялись на песочке, а я стоял на воротах и зевал. Костя начинал разбег за полкилометра и сильнейшим ударом посылал мяч мимо ворот. Зрители хихикали, Костя злился, но эксперимент не бросал.

После пятого удара Максим крикнул:

— Эй, мазила, кончай время тянуть!

Костя уменьшил разбег, но мяч снова просвистел над верхней штангой. Пока я искал его среди елок, на поле объявились посторонние. Один — маленький и рыжий, в джинсах. Второй — немного постарше, в обычных брюках и клетчатом пиджаке.

— Ворота что надо, а поле — дрянь, — осмотревшись, авторитетно заявил рыжий.

Все молчали. Пришельцы смахивали на дачников. Но как они осмелились войти на территорию нашего лагеря и как ни в чем не бывало разгуливать по полю?

Костя снова ударил по воротам. На этот раз мяч попал в боковую штангу.

— Ногу далеко ставишь! — покровительственно заметил рыжий.

Он подхватил мяч и, как тренер, стал разъяснять ошибку. Это уже была наглость.

Первым опомнился Максим. Он подскочил к рыжему и хотел забрать мяч.

— Кто такие? Предъяви документы!

— Мы — новая смена, — объяснил рыжий и, сделав финт, увел мяч у Максима из-под носа.

Максим попытался догнать мяч, но не смог. И схватил рыжего руками.

Дело шло к драке, но в этот момент у главного входа затрубил горн. Это могло означать только одно: новая смена и в самом деле приехала.

Все убежали к забору. Кроме меня и Кости. Костя вытряхивал из тапочек песок, а я остался в воротах: новенькие собирались бить пенальти, и бросать ворота было неловко.

Рыжий установил мяч и сказал приятелю: