Специфика транспортировки живой рыбы на большие расстояния

Холек обратил внимание на это, предположил, что у наблюдателей что-то там не ладится, но ему тут же сказали, что это их собственное собачье дело, специфические проблемы, и вообще, возможно, у них сейчас время особо пристального наблюдения за аквариумом. Обычно спокойный Джафаров высказал настолько затейливое пожелание по поводу личной, специфической и сугубо наблюдательской интимной жизни, что Синицкий молча встал и пожал Мусе руку. Под аплодисменты присутствовавших.

Еще через неделю в столовую вошел Стоян.

На него, естественно, внимания не обратили.

– Приятного аппетита, – сказал Стоян.

– А я ей и говорю, – как ни в чем не бывало продолжил Стокман. – Можно, конечно, окрутиться и до рейса, но тогда получится нечестно. Я-то по определению не смогу тебе изменить. А ты…

– А она? – спросил Холек.

– А она сказала, что любит меня, будет ждать и все такое. Заплакала, ясное дело, – Стокман выгреб из тарелки остатки еды и облизал ложку. – Вот чего мне не будет хватать на пенсии, так это вкусной и полезной еды из корабельного рациона. Сами подумайте, ну разве может сравниться с этим какой-нибудь кусок жареной говядины? А?

– Такой с кровью? – уточнил Макс. – И хрустящей корочкой?

– С дымком от барбекю да под ледяное пивко? – подхватил Холек. – Не может. Это ж только для печени сколько ущерба! Понимаете, парни, в жареном мясе столько холестерина! Склероз, ожирение, инсульт с инфарктом…

– То ли дело у нас… – Макс перевернул над тарелкой полную ложку.

Содержимое, вязкая мутно-зеленая жижа, стало формироваться в огромную каплю.

– Командир, мне нужно с вами поговорить, – сказал Стоян.

«Ляп!» – сказала похлебка.

– И еще куриные крылышки по-мексикански, – мечтательно протянул Стокман. – С перчиком, прожаренные. Жир так и капает с них… Какой ужас!

– Командир, – сказал Стоян. – Мне нужна помощь.

– Хотите об этом поговорить? – спросил Макс. – Тогда вам к доктору. Он у нас большой специалист по вопросам психологии. Психоанализа, конечно, не проведет, но клизму так поставит, что вы забудете обо всем, кроме нужника. Помню, в позапрошлом рейсе…

Стоян смотрел на Хофмана. Смотрел так, будто никого, кроме них двоих, в столовой не было.

Хофман медленно вынул изо рта пустую курительную трубку.

– Запишитесь на прием, – медленно сказал командир и сунул трубку обратно в рот.

Задумчиво погрыз мундштук, снова вынул трубку и вальяжным тоном никуда не спешащего человека добавил:

– На следующей неделе у меня, возможно, найдется время.

Трубка вернулась на место.

На лице Стояна дернулись желваки, но он сдержался. Макс, Холек и Стокман выдохнули одновременно даже с некоторым разочарованием.

– Хорошо, – сказал Стоян. – Я сейчас вернусь.

И вышел.

– Кто знает, у него случайно нет с собой какого-нибудь ствола? – с самым меланхоличным видом поинтересовался Макс. – А то ведь сейчас вернется с пушкой.

– Или позовет своих парней для физического воздействия, – предположил Стокман и принялся массировать кулак правой руки. – Мне всегда в полете не хватало возможности набить рожу ближнему своему.

– Кэп, – спросил Макс. – А если он полезет в драку, это будет считаться бунтом на корабле? Ты сможешь достать свой шикарный пистолет и пристрелить кого-нибудь из пиратов? Нет, лучше бы, конечно, повесить, но за неимением лучшего сойдет и…

Стоян вернулся и молча положил на стол инфоблок.

– Оп-па, – сказал Стокман. – А как же драка?

– У меня вышло из строя оборудование, – снова Стоян смотрел только на капитана. – Что-то в корабельных коммуникациях. Котов и Стефенсон не смогли найти дефект. А нам срочно нужно…

– Илья, – Хофман невозмутимо повторил процедуру с выниманием трубки изо рта. – Когда у вас плановая проверка?

– Вообще-то, плановую я закончил две с половиной недели назад. Теперь по регламенту могу спокойно реагировать только на текущие поломки.

– И?

– Наше оборудование, – Капустин выделил «наше», – работает идеально. И-де-аль-но!

Капустин даже языком щелкнул, демонстрируя, насколько хорошо работает вверенное ему оборудование.

– Значит, – медленно, со вкусом произнес Хофман, – всем остальным придется ждать до следующей профилактики. А это у нас…

– Перед обратным стартом, – закончил Капустин. – Тут осталось всего ничего. К тому же, если я не ошибаюсь, экипаж не имеет права даже прикасаться к имуществу группы наблюдателей из Корпуса колонизации при Организации объединенных наций. Мне потом нужно писать объяснения или, не дай бог, задним числом оформлять доступ к особо секретным материалам.

Стоян протянул руку к инфоблоку.

– Так вы хотите записать? – обрадовался Капустин. – Давайте, я могу повторить слово в слово. Врубайте на три-четыре. Как включите – махните рукой.

Рука Стояна замерла в сантиметре от инфоблока.

– Смелее! – подбодрил наблюдателя Макс. – Вы же все равно за нами подглядываете? Продолжайте.

Стоян взял свободный стул и сел на него верхом.

– О-о… Я, пожалуй, пойду, – сказал Стокман, провел рукой по своим бороде и усам, словно проверяя их наличие, и встал.

– Сядь, – негромко приказал Стоян.

Ральф удивленно посмотрел на него.

– Я же сказал – сядь! – повысил голос наблюдатель.