Спецхранилище

– Ты это, трепаться будешь перед своими студентами, профессор. А у меня каждая минута разговора с тобой – десятая часть месячной зарплаты.

– Давай я тебе перезвоню.

– Не на-адо! – с обиженной гордостью ответил я. – У меня к тебе есть разговор.

– Насчет квартала Красных фонарей, о котором ты спрашивал в последний раз? Хочешь приехать? – И профессор Самсонов мерзко захихикал.

– Нет, не по этому поводу. Ты у нас вроде историк?

– Ну, вроде.

– Слышал о шумерском тексте «Книга Набар»?

– О чем?

– Ты что, глухой? Я говорю: о шумерском тексте. Называется «Книга Набар».

– Может, и слышал, – неуверенно ответил Димка. – Только Шумер не мой профиль. Вот если бы ты спросил о наполеоновских войнах…

– Ты можешь найти эту легенду и разобрать ее по косточкам? Ну, типа, о чем там говорится, что ученые понимают под тем или иным словом. Особенно меня интересует Шепот и все, что с ним связано. И не фигурирует ли в тексте пирамидка.

– Пирамиды? – переспросил Димка без особого энтузиазма.

– Пирамидка! Маленькое изделие из камня, умещается на ладони.

– У меня в голове не укладывается, какой фигней сейчас занимаются в российской армии!

– Это не для армии, это нужно мне лично. Кстати, я демобилизовался. Сейчас офицер запаса.

– Да ты что! – вскричал мой одноклассник. – Ты же с детства мечтал стать генералом, управлять армией и быть повелителем солдатских душ. Как маршал Жуков.

– Да, хотел. Но об этом как-нибудь потом. Сейчас мне позарез нужно узнать об этой легенде. Сделаешь?

– Куда я денусь. Все равно не отстанешь, ты упертый как баран… – Он подумал несколько секунд. – Есть у меня один знакомый профессор. Махровый такой немчура, всю жизнь изучает этот Шумер. Узнаю у него и тебе позвоню, лады?

– Лады.

– Номер у тебя старый?

– Да.

– Позвоню. Жди.

* * *

Тарелку увезли через день после моего застолья с Гордеевым возле ворот спецхранилища. Увезли ночью. Когда я утром пришел на объект, солдаты на холме уже сворачивали палатки и грузили оборудование на «Уралы». Заступивший на смену Морозов (опять я застал его со сборником вопросов по физике!) сообщил, что Орех около трех часов утра видел, как за рекой огромный вертолет подцепил и поднял в небо на тросах что-то большое, укутанное в брезент или толстую пленку. Больше ничего не знал.

Гордеев не оставил мне своих координат. При необходимости я мог узнать их через Гаджиева, но не стал этого делать. Похоже, полковник был прав и мои опасения не имеют под собой почвы. Следующие полторы недели без происшествий это наглядно подтвердили. Потихоньку я начал забывать о странностях. Хотя вспомнить о них было достаточно просто – спуститься в морозильную камеру бункера.

И все-таки каждое утро я расспрашивал своих подчиненных о необычных событиях в окрестностях спецхранилища. Не видел ли кто свечений в небе? Странных облаков или молний? Подозрительных шумов? Но нет, мои подчиненные ничего такого не видели, только пожимали плечами да крутили пальцем у виска, когда я поворачивался к ним спиной. Журнал наблюдений пестрел обычными отписками «без происшествий».

Правда, один человек с некоторых пор перестал считать меня ненормальным. В тот день, когда войсковые «Уралы» снялись с холма и двинулись колонной в сторону Коровьина, он пришел на объект не в свою смену, неся на плече косу. Оставив запись в журнале, Тарасыч принялся освобождать от зарослей пространство вдоль ограждения. Он косил молча, угрюмо, не отвечая на вопросы до крайности изумленного Морозова, просто выполняя просьбу, о которой я попросил однажды подчиненных.

С дядей Саней за эти полторы недели я больше не виделся. Так получилось, что в дни его дежурств меня не было на объекте. Один раз я ездил по делам в город, второй пришелся на мой выходной. Я не избегал его специально, просто до поры судьба развела нас по разным углам ринга.

На следующее утро после потасовки с ним, аккурат перед тем, как я звонил Самсонову в Германию, Юлька заметила на моем лице припухлость и поинтересовалась ее происхождением. Я ответил, что меня укусила оса. Юлька не поверила, но перегаром от меня не тянуло, поэтому обошлось без претензий. Слава богу, она не видела синяков на ребрах и выбитого зуба – я специально не открывал рот широко. Недели через две заявлю, что у зуба сгнил корень и я вырвал его в местной стоматологии. Пусть попробует проверить.

Юлька нашла себе занятие. Она решила организовать под окнами нашей квартиры цветник. Натаскала откуда-то плодородной земли и булыжников, которыми выложила контур (он опять напоминал мне летающее блюдце), посадила герань, астры, хризантемы и бережно за ними ухаживала. В доме появились лейки, тяпки, удобрения, книги о садовых цветах, на вешалке в прихожей обосновался перепачканный землей фартук.