Спецкоманда №97

Тяжело на душе, больно. Но отчего-то вдруг перед глазами снова возник образ сержанта Романа Трегубова. Когда он сломал руку, первую помощь ему оказывали в санчасти, а потом отправили в городскую больницу; направлять его в Астрахань — в военно-морской госпиталь — необходимости не было. Ирина Колчина, едва взглянув на травмированного курсанта, ощутила в груди тревогу. Несомненно, она где-то видела Романа. Но где? И как отыскать в памяти среди сотен и сотен военнослужащих, которым Ирина оказывала медицинскую помощь, находясь в Дагестане и Чечне, одного человека? Но главное — почему Роман вызвал в ее душе тревогу?

Что-то темное скрывалось в его глазах, в которые она однажды заглянула. У нее была хорошая память на лица, однако образ Трегубова ускользал, словно она видела его либо мельком, либо... только часть его лица.

Часть лица...

Ерунда какая-то.

Хотя нет, не ерунда. Он мог быть ранен в голову, и повязка могла скрывать лоб, щеку. Курсанты в центре были стрижены коротко, и Ирина не заметила даже небольшого шрама. Такие детали вспомнились, а вот основное — нет.

Поделиться своими сомнениями с Олегом? Да и сомнениями их не назовешь, так — колебания, вызывающие смутные опасения.

Трагедия с группой Самохвалова должна бы погасить все страхи — какие-то детские, поскольку объяснения им не находилось. Тем не менее Ирина в мыслях пошла дальше... подчиняясь непонятной логике внутреннего чутья, шла по едва приметной тропе, ведущей от мрачного взгляда Романа Трегубова к гибели курсантов. Что-то связывало его с этой трагедией...

Сейчас он далеко, на родине, в Новосибирске, но даже с такого расстояния заставляет ее думать о нем.

Он далеко, но словно осталась в центре часть его. Та часть, которая не давала девушке покоя.

Он далеко, однако ответ где-то близко. Пусть неполный, но он здесь, на военно-морской базе «Дельта».

Она посмотрела на мужа. Рассказать?... Нет, не сейчас. Олег острее других воспринимает несчастье, потому согласится на определение жены: детские страхи. И с точки зрения психолога объяснит их происхождение. Он знает и любит свою работу.

* * *

ИЗ ДНЕВНИКА АЛЕКСЕЯ БЕРЕЖНОГО

1 июля 2003 года. Этот день стал самым черным в моей жизни. Хочу что-то написать, но не получается. Тупо смотрю на цифры и тасую их. Год 2003-й. Если выбросить из него нули, то получится 23. Двадцать три года — именно столько стукнуло мне в январе. Складываю все цифры — получается шесть. Шесть бойцов погибло сегодня. Месяц июль — седьмой по счету. Седьмой по счету — это мичман Машбиц. Я перечитал то, что написал о нем раньше... "Машбиц зверел по любому пустяку...Похож на израильского коммандос". Нет, стыдно не стало. Стало грустно.

Ближе к вечеру наведался в санчасть, чтобы задать капитану Егоровой один-единственный вопрос: «Ну как там?» И кивнуть на окно — подразумевая то ли небо, то ли городскую больницу.