Спецназ

Во время своей подготовки к операции, мы отрабатывали способ проникновения, при котором Дидис держал проволоку руками в перчатках, пока я ее резал. Это позволяло избежать разрыва натянутой проволоки со звоном, который (как мы знали из предыдущего опыта) мог бы всполошить всю Южную Анголу. Однако вскоре мы обнаружили, что проволока на заборе совсем не натянута и что я могу перерезать ее в одиночку, прикрыв место резки тканью, припасенной именно для этой цели. Дидис отошел в кусты, чтобы прислушиваться и следить за передвижением других патрулей.

Работа шла медленно, так как каждый отрезок проволоки должен был быть тщательно обработан. Я не хотел производить никакого шума, и освободившуюся часть забора пришлось откинуть назад, привязав к ней обрезки проволоки, чтобы сделать проход как можно незаметнее. К 00:30 проход был готов, и мы прошли через него как можно тише и быстрее, стараясь не оставлять следов на земле. Освободившийся кусок забора я поставил обратно и привязал его в исходном положении. В темноте он будет казаться нетронутым, а мы намеревались использовать его как путь отхода в случае крайней необходимости.

Я прошел мимо нескольких бункеров, возможно, склада боеприпасов для истребителей, которые мы не смогли припомнить по аэрофотоснимкам. Я снова передвигался без очков ночного видения, держа свой AMD наготове, в то время как Дидис шел с пистолетом-пулеметом с глушителем, внимательно всматриваясь в ночь через свои очки, чтобы своевременно обнаружить любой признак опасности. К часу ночи мы добрались до бетонированной площадки, не встретив ни единого охранника. Через ПНВ мы смогли разглядеть МиГ-21, стоявший на летном поле на фоне горизонта всего в 30 метрах от нас, и темные очертания другого самолета чуть дальше. Присев на корточки в низкорослых кустах, окаймлявших летное поле, мы тихо обсудили свой выход на стоянку самолетов, а также маршрут эвакуации и место встречи на случай непредвиденных ситуаций, которым должна была быть дыра в заборе, через которую мы проникли.

Я должен был заминировать первый самолет, а потом мы вдвоем должны были пройти вдоль ряда истребителей, стоявших вдоль взлетной полосы. От первоначального замысла разделиться, чтобы успеть установить заряды на бoльшее количество самолетов в кратчайшие сроки, пришлось отказаться — в темноте было невозможно выбрать отдельные ряды самолетов для каждого оператора.

Бесшумно, медленными, неторопливыми движениями, я снял рюкзак и извлек первый заряд вместе с набором тюбиков клея. Натренированными пальцами расстегнул ремни на подсумках и разложил остальные заряды так, чтобы они были в пределах досягаемости. Я чувствовал себя странно спокойным и готовым к предстоящей задаче. Всепоглощающий страх, который я испытывал в прошлом, исчез, вместо этого мной овладело чувство абсолютной преданности делу. В глубине души я знал, что очень хорошо подготовился к выполнению этого задания и что ставки слишком высоки, чтобы потерпеть неудачу.

Дидис встал на краю летного поля, чтобы прислушиваться и предупредить меня, если кто-нибудь приблизится. Я снова надел рюкзак с зарядами и перебросил свой автомат AMD на ремень за спину, чтобы обеспечить свободу движений, после чего направился к самолету, держа пистолет с глушителем наготове в правой руке, заряд в левой и очки ночного видения на груди.

В десяти метрах от самолета я остановился, чтобы посмотреть в очки ночного видения. Вокруг, как мы и надеялись, растеклась абсолютная темнота, но это также означало, что я не мог ничего разглядеть под фюзеляжем. Даже с помощью инфракрасного фонарика очки ночного видения не могли проникнуть в полную черноту под МиГ-21.

Стояла мертвая тишина. От самолета не доносилось ни звука, и я не смог различить никаких очертаний под его брюхом. Я понял, что мне нужно пригнуться ниже, чтобы лучше видеть. Медленно и бесшумно, как мышь, я двинулся вперед, чтобы войти в темноту под фюзеляжем и посмотреть вверх на фоне рассеянного света неба.

Я пригнулся, чтобы забраться под крыло.

И тут из темноты под самолетом тишину ночи прорезал голос. Мои худшие опасения оправдались.

— Quem sao voce…? — поначалу голос прозвучал неуверенно, дрожа от страха.

Затем сильнее:

— Quem sao voce?⁹⁹

Затем в хрупком ночном воздухе, всего в трех метрах под брюхом самолета, прозвучал такой знакомый мне звук автомата Калашникова, который ставится на боевой взвод, треснувший в темноте, будто винтовочный выстрел.

Как это часто бывало раньше, крадучись по территории вражеской базы, я столкнулся в кромешной тьме с пронзительным, нервирующим звуком взведенного АК-47. На этот раз на открытом асфальте я также почувствовал себя полностью открытым и беспомощным на фоне ночного неба. Мое собственное оружие висело у меня за спиной, пистолет с глушителем в руке был бесполезен, поскольку я даже не мог видеть своего противника.

Теперь голос часового осмелел и стал вызывающим:

— Onde voce vai?¹⁰⁰

И как будто для усиления драмы, послышался звук второго взводимого АК.