"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ)

…Армянское лицо Иоанна Цимисхия пылало от возбуждения. Он быстрыми шагами пересекал залу, заставляя всех приглашенных на совет приближенных водить головами вправо-влево. Наконец император остановился и поднял вверх унизанный алым перстнем палец:

– Наш главный враг – не Сфендослав! Наш главный враг – время!! Арабы вновь пытаются отнять Антиохию. Гонцы привезли известие, что племянник несчастного Никифора Фоки Варда поднял мятеж, считая меня виновным в смерти дяди. Значит… снять войска с этих направлений империя никак не может. Остается одно: свести в единое целое все легионы и когорты, что под рукой, набрать добровольцев и поставить заслоны на пути варваров.

– Но этого никак не сделать раньше лета! – не выдержав, воскликнул патрикий Петр.

– Верно! – кивнул Иоанн. – А потому я немедля вышлю навстречу Сфендославу посольство с задачей остановить его продвижение, торговаться как можно дольше, имея целью не только затянуть время, но и выведать реальные силы врага. Ты, Петр, берешь свои два легиона, что привел из Сирии, перенимаешь с ними Филиппополь. Магистр Варда Склир возглавит пятый легион и моих «бессмертных», закованных в железо, три когорты из столичной охраны, поставит под оружие всех жителей Аркадиополя. Ты, Феофил, сегодня же посылай гонцов к варварам и лично займись переговорами. Обещай что угодно, оспаривай любой пункт требований варваров. Главное – выиграть время!

Цимисхий глубоко вздохнул, лицо его постепенно начало приобретать нормальный цвет.

– Верю, что мудрость и храбрость моих подданных помогут вышвырнуть наглых варваров с соседних империи земель. Приступаем же к своим делам немедля!

Глава 40

Епископ Феофил Евхаитский был весьма опытным политиком, немало полезного свершившим для Византии в ее межгосударственных делах. Вот и теперь он, прекрасно понимая проблемы императора, делал все возможное, чтобы надолго задержать варваров в их стремлении к сердцу империи. Послав к Святославу гонцов с извещением о грядущих переговорах, сам пожилой дипломат не слишком-то спешил во Фракию. И даже прибыв под Филиппополь в лагерь русов и передав грамоту Цимисхия великому князю, Феофил более недели не выходил из своего шатра, ссылаясь на старческие немощи после тяжелой дороги. Однако при этом через своих помощников внимательно следил за словами и поступками архонта русичей.

– Сфендослав за обеденной трапезой сказал сегодня наглую фразу, – сообщил как-то грек Феофан. – Мои уста отказываются произнести ее.

– Твои уста должны произносить все, что идет на благо империи! – резко перебил монаха Феофан. – Пусть даже эти слова хулят самого базилевса. Ну?!

– Он сказал, что грекам нет места в Европе, что мы все должны переселяться с земель, нам не принадлежащих, за проливы. Без этого русы примиряться с империей не будут…

– Хмель никогда не делал мужчину умным, – спокойно ответил епископ. – И без того понятно, что говорить с варварами не о чем. Однако… завтра придется начать первый тур. Иначе забродившее пиво может просто убежать из бокала. Сейчас же ступай к архонту и нижайше попроси его о скором начале переговоров.

– Нижайше…

– Да, передай от моего имени в дар пояс с золотыми бляхами. Пусть возомнит, что мы хотим мира любой ценой.

Первая встреча не была слишком долгой. Свершив положенный в дипломатии ритуал приветствия и пожелания долгих лет жизни, Феофил заговорил о желании Византии не извлекать мечи из ножен и вопросил, на каких условиях это было бы возможно.

– На тех, что обещал мне император Никифор Фока, – улыбнувшись, ответил Святослав.

– Прости, князь, но мне они неведомы, – ответил епископ. – Никаких грамот об этих переговорах не осталось, а посланник покойного базилевса Калокир, как нам известно, находится в Переяславце вместе с твоими ближними боярами. Не мог бы ты озвучить ваши договоренности?

– За то, что Русь усмиряет болгар, занимая их земли и разгоняя их дружины, каждый мой ратник получает в качестве оплаты десять золотых солидов.

– А скольких ратных ты привел на берега Дуная?

– Шестьдесят тысяч, – тотчас ответил великий князь, умышленно увеличивая вдвое количество своих воинов. – И еще печенеги, угры. Что те запросят, не ведаю.

– Это большая сумма, – с задумчивым видом произнес грек. – Кладовые же империи заметно опустели после неразумных войн предшественников нынешнего базилевса.

– Кроме того, если вы хотите, чтобы я вернулся на Русь, вы выплатите за каждый оставляемый город болгар по десять кентарий и станете платить Киеву ту же дань, что платили болгарам.

Святослав не скрывал, что умышленно потешается над собеседником. Он широко улыбался, покачивая головой. Серьга в ухе князя сочно отблескивала алым цветом. Однако Феофил с бесстрастным видом продолжал торг, желая извлечь из переговоров хоть какую-то практическую пользу, кроме временной паузы:

– Все это может решить только император! Пусть Калокир, как начавший все эти переговоры с Великой Русью от имени империи, отвезет требования твои в Константинополь. Я же могу побыть пока здесь.

Святослав перестал улыбаться. Нагнувшись вперед, он негромко произнес: