"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ)

– Да и дойдем ли? – покачал головой Волк. – Печенеги наверняка по всей степи дозоры разбросали. Налетят конными – не выдержим долгого боя.

– Остается одно: зимовать здесь. Дадут боги снежную зиму и дружную весну – пройдем пороги по большой воде.

– Потонут многие, – с сомнением произнес Ратибор.

– Кто захочет вживе остаться – пройдет! На берегу лягут ВСЕ!!

Святослав помедлил и добавил с плохо скрытой надеждой:

– А там, глядишь, может, и откочуют печенеги в степи. Зиму на одном месте стоять – весь скот потерять можно! Корм овцы и лошади выбьют под снегом – чем питаться будут?

– А чем мы? – грустно улыбнулся Волк. – Греческий запас через пару месяцев закончится.

– Есть дичь, есть рыба. У уличей попробуем скот купить. Здесь неподалеку должен их град быть, сможем жить под крышей. Сейчас надо его найти. Вырыть землянки, начать заготавливать топливо. Ладьи вытащить на берег и хорошо закрепить.

Великий князь обвел взглядом своих грустных соратников и закончил:

– Трудно будет, братья! Но… иного не вижу. Назад нам тоже путь заказан…

Глава 69

Предслава больше не плакала. Не могла, слезы иссушили и тело, и душу, сделали женщину безучастной ко всему окружающему. Она спокойно смотрела на мужа, часами неподвижно сидящего на бревне-плавнике и взирающего на серую морскую даль. Она не крестилась, видя как ослабевшие мужчины вчетвером тащат очередного умершего от простуды или лихорадки товарища к погребальной яме, одной на многих. Она машинально совала в рот плачущего внука куски опостылевшей рыбы без соли, давая запить эту однообразную еду все тем же рыбным отваром. Когда Владиславович засыпал, Предслава выходила из каменного дома, из-за многочисленных щелей в разрушающихся стенах не державшего тепло очага, и садилась неподалеку от супруга. Монотонный посвист ветра в еще не вырубленных ветвях кустов, шелест желтой травы, равномерные всплески набегающей и уходящей воды – все это усыпляло и ее. Апатия и равнодушие уже давно поселились во всех заложниках княжьей воли, коротавших в этом богами забытом месте, среди озер и песков, не первый месяц. Воля к жизни еще теплилась в них, заставляя таскать изодранный бредень, ломать или рубить сушняк, оказывать погребальную услугу испустившим последний вздох. Страха смерти не было, страшная апатия царила в те дни над Белобережьем…

– Князь! Степняки коней предлагают. По полгривны за голову просят. Дозволишь?

Святослав медленно вынырнул из липкого забвения. Кол стоял рядом и нетерпеливо ждал ответа.

– Степняки? Кто, уличи?

– Нет, печенеги. Старик говорит, что их сюда сам Куря направил.

– Куря?!..

Князь поднялся на ослабевшие ноги и пошел вглубь полуострова к едва видневшемуся табуну лошадей. Его караулили с десяток конных в черных половецких одеждах. Старший с явной насмешкой взирал на Святослава.

– Берешь, коня? Сорок голов, двадцать гривен серебра. Потом еще пригоню, если сторгуемся.

– Где ваш князь?

– В степи, пять дней конному ехать. Хочешь чего передать?

Великий князь отрицательно мотнул головой. Осмотрел товар. Старые, отощавшие от плохой кормежки животные. Без слов было ясно, что паслись на выбитых донельзя пастбищах. Значит, орда далеко от одного места не уходит, и место это – пороги!!

– Беру! Когда сможешь пригнать еще?

– Через десять дней.

– Гони. Кол, отдай серебро из моей доли. И проследи, чтобы много сразу не варили. Да, вели каждому по куску сырого мяса съедать ежедневно, десны не будут пухнуть. Предславе задок передай нонче же, не запамятуй.

Повернувшись и преодолев головокружение, Святослав побрел обратно к морю.