Спецназ Его Величества

– Не могли бы вы, Александр Федорович, на приеме по случаю приезда Бонапарта выпить чуточку лишнего?

– Размер той чуточки?

– На ваше усмотрение. Но потом вы должны совершенно случайно кое о чем проговориться.

– И, разумеется, выданные по пьяному делу секреты представляют собой особую государственную важность?

– Обижаете… Неужели целый министр будет размениваться на что-нибудь несерьезное? Непременно особо важную тайну!

* * *

Спустя один день

Черт побери! Вернее, прости, Господи…. Да хоть так, хоть так говори, но въезд нашего поезда в Москву отнял столько времени и сил, что всерьез начинаю задумываться о постройке железной дороги. Во всяком случае, никому не взбредет в голову броситься под паровоз с просьбой благословить или вылечить золотуху наложением рук. Уж он-то благословит и вылечит! А под копыта лошадям лезут даже не с просьбами, с натуральными требованиями. И очередь из страждущих выстроилась от Петровского дворца, где мы на полдня останавливались перекусить и привести себя в порядок, до самого кремля через Тверскую-Ямскую и дальше.

А мимо проехать нельзя, этого не поймет даже помешанный на моей безопасности Бенкендорф. Ну как же, народный царь и не излечит собственный народ? Кстати, на самом деле так было, или показалось, будто доброму десятку вставших на ноги парализованных больных мешали ходить спрятанные под одеждой пистолеты? Скорее всего померещилось, как и военная выправка встречающей хлебом-солью депутации от крестьянства. А вот с нищими Александр Христофорович маху дал – не бывают они с чисто выбритыми подбородками и лихо закрученными усами.

Прибью гада… и за паралитиков тоже прибью. Я половине этих болезных полтора года назад лично медали на грудь вешал!

– Ах, Павел, тебя здесь так любят! – Мария Федоровна с женской наивностью верила разыгрываемому спектаклю, а когда к ней на колени упал букет роз, неизвестно каким образом взявшийся посреди зимы, пришла в чрезвычайное воодушевление: – Какой милый у нас народ, не правда ли?

– Конечно же, дорогая! И перед тем, как поднять на вилы, тебе непременно улыбнутся и пожелают доброго утра.

– Какой ты грубый.

Но мое замечание не расстроило императрицу, и она, привстав в возке, принялась размахивать букетом. Да пусть машет, если хочется, почему бы нет? Нужен женщине праздник – так сделаем его. Плохо только то, что и самому придется в нем участвовать. А куда деваться, если до приезда Наполеона еще не меньше недели? Может быть, даже больше – встречающий французского императора на границе генерал князь Багратион получил задание познакомить корсиканца со всеми прелестями русских дорог.

Нет, подождите упрекать меня в жестокости – я сам точно по таким же езжу. А вот предположите на минутку невероятное… пошел бы Бонапарт на Россию в моем прошедшем будущем, если бы хоть раз проехался в своей карете хотя бы до Смоленска, не говоря уже о Можайске? Вот, о чем и говорю! Уж не знаю, что он там думает, но мы постараемся вбить в корсиканскую башку мысль о том, что сюда лучше не соваться. Поймет? Надеюсь.

В Кремль засветло не попали, и я, махнув рукой, поддался уговорам генерал-губернатора поселиться в его доме на Вшивой Горке. Не скажу, что название привело меня в восторг, но на Красной площади сейчас происходит грандиознейший ремонт, почти все ворота перегорожены кучами песка и булыжника, и пробираться там в темноте просто опасно. Вот так всегда – делаем все в последний момент и обязательно зимой. Выдержит площадь хоть один парад?

А парад нужен позарез, он весьма важен в наших планах. Каких планах, спросите? Лучше не спрашивайте. А то самому смешно становится. И не самое это благодарное занятие, загадывать на будущее. Оно всегда обманет, а если и нет, то обернется фарсом. Ну его к чертям, будем думать о настоящем.

* * *

– Разрешите, Ваше Императорское Величество? – Это Кутузов. В разговорах наедине мы упускаем титулования и прочую официальность, но сегодня за спиной фельдмаршала чуть ли не целая толпа, потому он старается придерживаться правил приличия. Не всегда получается, правда.

– Заходите, господа!

Кабинет генерал-губернатора, временно оккупированный мной, вместил бы и много больше народу. Христофор Иванович здесь разводы караулов проводит? Надо будет спросить при случае. Только потом, чтобы не вводить в смущение.

– Присаживайтесь, – делаю жест рукой и сам первым плюхаюсь в кресло. Разве еще ногу на ногу закинуть для придания обстановке большей неформальности? – Не стесняйтесь, здесь все свои.