Спецназ Его Величества. Красная Гвардия «попаданца»

– Но вы говорите…

– Да бродили тут какие-то. Представляете, каковы наглецы… вышли с белой тряпкой, с трубой, будто и вправду на переговоры отправились.

– А если…

– Если что? Теперь давайте поговорим без шуток, лейтенант. – Глаза Александра Федоровича зло вспыхнули, а в голосе появилась опасная нотка. – Даже если это были парламентеры, что с того? Реверансы перед ними делать и на менуэт пригласить? Мы воюем с врагами государя и Отечества, Денис Васильевич, поэтому ложные понятия о дворянской чести следовало бы оставить дома, поручив ключнице время от времени сдувать с них пыль.

– Но…

– И никаких «но», господин лейтенант! Да, на самом деле дворянская честь существует. И не мне, вчерашнему купцу и почти что мужику сиволапому, напоминать об этом. Но многие видят ее только в рыцарском отношении к противнику на поле боя и щепетильности в карточных долгах, забывая главное.

– Что же?

Денис Васильевич слушал с открытым ртом и был твердо уверен, что перед ним точно не бывший купец. А кто? Господи, так и до крамолы недолго додуматься! Сколько Белякову лет? В каком году государыня Екатерина Вторая в своем путешествии по Волге останавливалась в Подновье? В те поры, кстати, и Кулибина ей представили. А еще говорят, будто Александр Федорович с Иваном Петровичем дальние родственники… Прижитый от Потемкина бастард императрицы, оставленный на воспитание? Черт побери, это многое объясняет!

Министр не мог слышать бредовых (или все же нет?) мыслей, теснящихся в голове лейтенанта, потому прямо ответил на заданный вопрос:

– Дворянская честь заключается лишь в честной службе, для которой сие сословие и существует. Все остальное – производное от нее.

– А уметь держать слово, стало быть, не нужно?

– Отнюдь… Разве подлец или трус смогут служить честно?

– А убивать парламентеров?

– Тьфу ты! – Беляков с досадой стукнул кулаком по колену. – Ладно, объясню проще. Вот представьте, Денис Васильевич, что пришли они сюда и убедились в нашей малочисленности. Их дальнейшие действия? Или ваши, при данной диспозиции?

– Я бы решительно атаковал.

– Правильно. А почему мы должны считать противника глупее себя? Так что любые переговоры с ними суть изощренный способ самоубийства, являющегося, как известно, большим грехом.

Лейтенант запутался окончательно, но решил поверить на слово немало пожившему и умудренному опытом человеку. Тем более показался сержант Антипенков, а спорить со старшими в присутствии низших чинов не позволяет Устав.

Артиллерист молодец – вроде пошел за лопатой, чтобы выкопать могилу разбойнику, а службу помнит. Это командир при звуках выстрелов бросил все, а старый служака такого не допустит – хрипит от натуги, но крутит педали странной трехколесной конструкции, напоминающей ощетинившегося ежа. Только вместо иголок – ракеты. Половина помечена красным – это зажигательные, с синими полосками – осколочные, а в зарядном ящике, закрепленном под сиденьем водителя самобеглой коляски, ракеты полностью окрашены желтым. Эти самые страшные, способные взрываться в воздухе, разбрасывая множество свинцовых пуль. Нужно только покрутить кольцо, выставляя отметку с нанесенной цифирью и обозначающей расстояние до цели в шагах, и… Кстати, а почему столь ужасающие по действию снаряды называют совсем несерьезно – кулебяками?

Денис Давыдов не первый, кто задавался подобным вопросом – фельдмаршал Кутузов уже спрашивал о том у самого государя. Павел Петрович, пребывая тогда в добром расположении духа, ответил:

– Слушай, Миша, а как же их еще именовать, не шрапнелью же?

– Почему бы нет?

– Да потому что английский майор Генри Шрапнэл был взят в плен близ Ораниенбаума. И сейчас по решению суда отбывает пожизненный срок на постройке телеграфной линии. И он совсем не имеет отношения к снаряду своего имени – Кулибин и Засядько все сделали сами.

– Так уж и сами?

– Я только подсказал общий принцип.

– Подсказал или предоставил готовый чертеж?

– Миша, не будь занудой, тебе это не идет.

– Хорошо, не буду, – согласился фельдмаршал. – Но почему «кулебяки»? Могли в честь другого изобретателя назвать – «засадой», например.

– Он молод еще! Вот сделает полноценную «Катюшу», тогда и подумаем. Пусть работает, нет предела совершенству!

* * *

Его Императорское Величество и Михаил Илларионович еще не знали, что даже в таком виде установка получила собственное имя. На неискушенный взгляд лейтенанта Давыдова, она являлась идеалом красоты и технической гармонии… так мила и прекрасна…. словом, часто вспоминаемая соседка по имению Катенька Апухтина немного проигрывала в сравнении. Денис Васильевич, ухаживая за машиной, сам не заметил, как проговорился, и теперь с его легкой руки ракетный станок ласково прозвали «Катюшей». Нижние чины с оглядкой и опаской, а Александр Федорович посмеивался откровенно, но с такой добротой, на которую обижаться не получалось.

* * *

– Прицел на два деления выше, сержант!

– Слушаюсь, ваше благородие! – Антипенков сух и сосредоточен. – Готово!