Спецназ Его Величества. Красная Гвардия «попаданца»

– Нельзя. – Христофор Иванович простучал пальцами по оконному стеклу один из маршей императорского сочинения. – Если бы Трубецкой был не нужен, тогда можно и отпустить. Но ведь слухи в обществе нехорошие пойдут, нам это ни к чему. Представьте ситуацию, когда вас вызвали на дуэль, а вы, пользуясь положением, закатываете противника в тюрьму. Пусть не в тюрьму, пусть в строительный отряд, но велика ли разница?

– Тогда отпустите обоих.

– Но как же быть с равенством всех сословий перед законом?

– Духовенство под церковным судом ходит.

– С нынешним обер-прокурором Священного Синода это мало их успокаивает.

Фельдмаршал сделал пару глотков и поставил бокал на низенький столик рядом с креслом. Откинулся, сложив руки на животе:

– Отдайте их Тучкову.

– Вы так думаете?

– Современная армия прекрасно выбивает из головы любую дурь.

– Так они оба отставные генералы.

Кутузов скривился:

– Христофор Иванович, я вас умоляю… Как раз во времена нашей молодости армия всецело способствовала появлению той дури.

– Ну не скажите…

– Почему не сказать? Скажу, очень даже скажу. Вам напомнить некий эпизод с полковником, выгнавшим своих солдат под дождь лишь для того, чтобы разместить в том доме пленного турецкого пашу?

– Дела прошедшие.

– Согласен, за старые грехи нынче не винят. Но сегодня тот полковник был бы разжалован в рядовые с лишением дворянства. Именно за дурость.

Бенкендорф-старший поспешил сменить тему разговора. Точнее, вернуться к старой:

– В батальоне у Тучкова они от дряхлости развалятся в первый же день.

– Да и черт бы с ними.

– Трубецкой нужен живым.

– Зачем? – Кутузов потянулся к бокалу. – Уж простите за прямоту, но носитесь вы с этим князюшкой, будто дурак с писаной торбой. Да в Москве таких князей как собак нерезаных. Хм… в том смысле, что очень много. Хотите к делу пристроить? Так дайте ему пистолет и пинком к барьеру, пусть себя покажет.

– Дуэли запрещены, Михаил Илларионович.

– Не будьте занудой, Христофор Иванович, и не держитесь закона, аки слепой стенки. Назовите судебным поединком и умойте руки – при всеобщем увлечении старинными обычаями выглядит очень даже достойно.

– Но государь…

– Государя я беру на себя.

– Что же, – вздохнул генерал-губернатор. – Быть по сему! Дежурный, введите арестованных!

* * *

Утро следующего дня

– Сходитесь!

Команда Кутузова, хоть и была давно ожидаема, но больно хлестнула по нервам и прозвучала для князя Трубецкого громом небесным. Он поднял пистолет и сделал первое движение к барьеру, обозначенному воткнутыми в снег саблями. Публика, собравшаяся вопреки всем обычаям, одобрительно зашумела, выражая поддержку смелости Сергея Николаевича. Ждут кровавой потехи, уроды?

И вообще, нынешняя дуэль проходила против всяких правил – отсутствовали секунданты, официальный вызов заменен приговором суда, попытки примирения исключались содержанием участников поединка под стражей, а единственным документом, обговаривающим условия, была выписка из приговора, объявляющая проигравшего самоубийцей. Князь пытался протестовать против явного пренебрежения неписаным кодексом, но получил в ответ суровую отповедь фельдмаршала.

– Может быть, вам еще что-нибудь вареньем намазать? – Михаил Илларионович во вчерашнем разговоре грохнул кулаком по столу. – Распустились тут без государева пригляда! К черту ваши реверансы с картелями[7]! Отныне я буду определять степень нанесенной обиды и выставлять условия!

Подобное вмешательство привело к тому, что суд постановил:

«Противники становятся на расстоянии шестнадцати шагов друг от друга и пяти шагов для каждого от барьеров, расстояние между которыми равняется шести шагам.

Вооруженные пистолетами Выксунского завода противники по данному знаку, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьер, могут стрелять.

Сверх того, принимается, что после выстрела противникам дозволяется менять место, чтобы стреляющий вторым мог сам определить расстояние для открытия огня в свою очередь.

Когда обе стороны сделают по выстрелу, то в случае безрезультатности поединок возобновляется как бы в первый раз – противники становятся на те же шестнадцать шагов, сохраняются те же барьеры и те же правила.

Поединок длится до удовлетворяющего суд результата, или до пяти выстрелов с каждой стороны.

Всякие объяснения между противниками на поле боя исключаются.

Строгое соблюдение изложенных выше условий обеспечивается служебными обязанностями и честью представителей Министерства Государственной Безопасности».

– Сходитесь! – повторил Кутузов, подгоняя дуэлянтов. Потом повернулся к Бенкендорфу: – Забыл спросить, Христофор Иванович, порох полированный брали?

– Ну что вы, Михаил Илларионович, – генерал-губернатор даже немного обиделся. – Он не всегда быстро вспыхивает, да еще, бывает, искра вовсе по нему скользит. Зарядили обыкновенным винтовочным, но по четверти мерки.

– Думаете, будет достаточно?

– Как бы не лишнего.

– Сейчас увидим.

* * *