Спецназ Его Величества. Красная Гвардия «попаданца»

– Можно, – согласился Багратион. – Только по решению суда, прошедшему обязательную проверку в губернском отделении Министерства Государственной Безопасности. Видите ли в чем дело…

Далее последовала небольшая лекция, из которой стало ясно следующее: покушение на жизнь, свободу или имущество российских подданных, каковыми несомненно являются местные крестьяне, строго карается соответствующими законами. И он, генерал-майор и князь, вовсе не собирается провести ближайшие десять лет с ломом и лопатой.

– Тогда прикажите им не кричать так громко!

– Они не кричат, а учат азбуку.

– Зачем это им?

– Крестьянин, собственноручно написавший прошение о снижении податей, после соответствующего экзамена непременно получает это снижение.

– Странный вы народ, русские…

Подобные разговоры происходили почти каждый вечер, а вчера французский император не выдержал и попытался купить ветхую лачугу хотя бы на одну ночь. В ответ капитан Акимов положил перед Наполеоном лист бумаги и ручку с новомодным стальным пером. Чернильницу почему-то не достал:

– Вот, Ваше Императорское Величество.

– Что это?

– Иностранцам запрещено владеть недвижимостью на территории Российской Империи. Вы готовы подать заявку на прохождение кандидатского стажа в русское подданство?

Сделка не состоялась, причем хозяин той лачуги оказался настолько расстроен, что пришлось утешать серебряным рублем и крепким подзатыльником.

– Ты, свинья, на зуб пробуешь? Или французского императора за хрен собачий не считаешь? – Акимов для придания весу словам покрутил у мужичонки под носом здоровенным кулаком. – Людям верить надо, даже если это не человек, а иноземец!

Наполеон более не жаловался на дорожные тяготы, только ругался себе под нос на непонятном языке. Ругался и сейчас, потому не сразу расслышал предложение Сергея Викторовича.

– Не желаете ли приобщиться, так сказать, к прелестям русских обычаев, Ваше Величество?

– Нет уж, позвольте мне, как и прежде, пребывать в дикости, капитан.

– Как скажете, – Акимов поклонился с преувеличенным почтением и обратился к Багратиону: – А вы пойдете, Петр Иванович?

Генерал вздохнул и ответил шепотом и на русском:

– Увы, друг мой, но я привязан к этому недомерку данным государю словом. Ступайте уж без меня.

* * *

Французский император безмерно удивлялся царящим в российской армии порядкам. Здесь простые гвардейцы свободно изъяснялись на нескольких языках, обычный капитан мог обратиться к генералу по имени, офицеры питались из одного котла с солдатами… О какой дисциплине может быть речь? Но тем не менее она была! Странная, но была.

И странным казалось все, от мундиров и оружия до способа передвижения. Эти северные варвары, самонадеянно именующие себя древней нацией, спокойно катились в санках, потешаясь над императорским конвоем, толкающим по глубокому снегу чуть ли не ежеминутно застревающую карету. Разве для того цивилизация изобретала колесо, чтобы дикари глумились над великолепным изделием парижских мастеров? Сами-то могут что-нибудь сделать? Впрочем, нужно признать, оружие у них прекрасное – выскочивший на дорогу волк был убит первой же пулей за сто шагов. Но удивила не меткость – среди «старых ворчунов» немало изрядных стрелков, а с какой скоростью русский солдат перезарядил ружье. Не получится ли уговорить царя Павла на продажу нескольких тысяч таких «vintovka»? Попытаться стоит.

– Ваше Императорское Величество, извольте на ужин! – Капитан Акимов, благоухающий березовыми листьями, хорошим табаком и пошлым шотландским виски, предельно серьезен. – Последуем совету генералиссимуса Суворова.

– А что он советовал?

– Вам понравится, – заявил Сергей Викторович и гостеприимно распахнул перед императором дверь.

Опять сидеть в душной и тесной «izba» с низкими потолками? Опять есть грубую крестьянскую пищу, от которой немилосердно болит желудок? Сколько же еще продлятся мучения?

Капитан правильно понял заминку императора:

– А куда деваться, Ваше Величество? Мы в походе, и перебирать не приходится. Но сегодня наш повар обещал кое-что новенькое.

В избе светло, несмотря на сгустившиеся на улице сумерки. Висевшая над столом лампа с похожим на грушу стеклом давала света больше, чем если бы зажгли два десятка свечей, и сидящий Багратион отбрасывал густую тень на беленую известью печку. А чуть выше тени, из-под ситцевой занавески в веселенький горошек, торчали несколько вихрастых детских голов. Неужели они не мешают князю?

На заданный по-французски вопрос Петр Иванович улыбнулся:

– Почему мне должны мешать мои будущие солдаты?

Наполеон вздохнул с тайной завистью – планы Павла Петровича о введении всеобщей воинской повинности не являлись для него секретом. Вслух же сказал:

– Но зачем вам такая армия? С кем вы собираетесь воевать?

– Прошу прощения, Ваше Величество, но я не уполномочен обсуждать внешнюю политику нашего государства. Если желаете, можем поговорить о внутренней.

Император не желал. Он вообще ничего не желал, кроме как быстрее добраться до Москвы и высказать царю Павлу все, что думает о России и русском гостеприимстве.

– Мы опять ужинаем втроем?

Багратион развел руками: