Спецназ ГРУ. Элита элит

Советские подразделения, которым предстояло совершить переворот в афганской столице, были немногочисленны – это «мусульманский» батальон, 9‑я рота 345‑го парашютно-десантного полка под командованием старшего лейтенанта Валерия Востротина и две спецгруппы КГБ – «Зенит» и «Гром».

Днем всех, кто был определен на штурм дворца, собрали, распределили по экипажам. Пять экипажей на БМП – старшие Балашов, Голов, Емышев, Карпухин. Общее руководство осуществлял Романов. С ним в БМП находились Репин, Мазаев и представитель Первого Главного управления Козлов.

Колонна БМП с бойцами «Грома» должна была выходить к дворцу по круговому серпантину, а «зенитовцы» на БТРах подъезжают к пешеходной лестнице и, спешившись, бегут наверх. У фасада здания соединяются.

Но, как говорят, гладко было на бумаге. А на войне как на войне.

Сигналом к штурму послужил взрыв «колодца» связи. После 19 часов, когда наступил комендантский час и центральная площадь опустела, группа спецназовцев выехала в город.

Две машины «УАЗ» остановились у ресторана, а еще один автомобиль подъехал вплотную к люку, который вел в «колодец» связи.

Прозвучал условный сигнал – хлопнула закрываемая дверь автомобиля. Сотрудник группы Хаятов, владеющий языком, ушел, чтобы отвлечь постовых Царандоя.

Три человека заслонили главного исполнителя взрыва, «зенитовца» Бориса Плешкунова. Специальными щипцами, которые изготовили сами, подняли люк, и Борис Андреевич опустил в колодец вещмешок с зарядами. Взрыватель был установлен на 15‑минутный режим.

Быстро сели в машину, подали сигнал Хаятову, и вскоре «УАЗы» уже мчались на виллу.

Ровно в 19:15, как и планировали, прозвучал мощный взрыв. Столица Афганистана была отключена от внешнего мира.

Группы спецназовцев, офицеры и солдаты «мусульманского» батальона, десантники пошли на штурм.

«Наша колонна – четыре БТР, – вспоминает Яков Семенов, командир группы „Зенит“. – Когда заговорила „Шилка“, ее поддержали пулеметы, стало ясно: игры кончились, началась война.

Я шел на первой машине. Мы успели проскочить. Второй бронетранспортер подожгли, остальные уцелели. Десантировались. А тут ад кромешный! Наша „Шилка“ бьет по дворцу, снаряды скачут от стен, как резиновые. Из окон поливают… В общем, прижали нас, пришлось залечь. И поднялись, лишь когда „Шилка“ подавила пулемет в одном из окон дворца».

Самому Виктору Карпухину начало боя запомнилось таким:

«Как только наша БМП оказалась в поле зрения охраны дворца, они стали поливать нас из всех видов оружия. Пули молотили по броне, что казалось, пошел град.

Так началось кровавое столкновение профессионалов.

Признаюсь, у нас не было должной психологической устойчивости. Да и откуда она? Наверное, воевать можно научиться только на войне, как бы это жестоко ни звучало. А мы привыкли видеть войну в кино, „по-киношному“ она и воспринималась.

Но все пришлось разглядеть наяву. Вот падает твой товарищ, взрывом ему отрывает руку, ногу, вот ранен сам, а надо действовать, расслабиться нельзя ни на секунду. Убьют.

В первые минуты боевого соприкосновения было очень тяжело. Охрана резиденции – сильная, высокообученная, отлично вооруженная. И главное, почти в четыре раза превышающая нас в живой силе. По всем воинским наукам, силы обороняющихся во столько раз могут быть меньше, но никак не наступающих. Иначе атака обречена. Выходит, опрокинули мы теорию. Помогли нам мощный напор и, как ни странно, безысходность. Нас выручить уже никто не мог, тыла никакого.