Спецназ ГРУ. Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны.

— Это очень важный и очень болезненный вопрос. Как Вы знаете, есть три пути вывода разведывательных групп специального назначения в тыл противника: наземный, воздушный и морской, каждый из них имеет свои способы. Так, наземный — переход группы через государственную границу или линию фронта, базирование на своей территории на путях вероятного наступления противника и так далее. Наиболее эффективным, сохраняющим силы группы, выводящим на большие расстояния является воздушный путь. Однако никогда спецназ не имел в своем распоряжении транспортной авиации. Всегда считалось, что в случае боевых действий он получит необходимое количество авиации по заявке. На самом деле это далеко не так. Авиации катастрофически не хватало, а многие самолеты и вертолеты не были оборудованы для десантирования парашютным способом. Такое положение сохраняется и по сей день. Поэтому в силу сложившейся ситуации с транспортной авиацией единственно доступным остается наземный путь. Проще говоря, «ноги в руки — и вперед».

— Сейчас Вооруженные Силы России переживают не лучший период своей истории. Спецназ, как часть их, не исключение. Есть ли просвет в конце тоннеля?

— Я не знаю всех планов руководства МО РФ по реформированию ВС, но то, что сейчас происходит с армией, не позволяет говорить о свете в конце тоннеля, на мой взгляд, еще нет самого тоннеля, его еще нужно прорубить.

— Какие действия, Вы полагаете, необходимо предпринять, чтобы реформа Вооруженных Сил, и спецназа в частности, приняла реальные очертания?

— Я не считаю, что в Вооруженных Силах идет реформа. Любое реформирование требует серьезной научной разработки, выделения больших финансовых и материальных средств. В настоящее время идет банальное сокращение армии до такого уровня, который может финансироваться государством. Каков этот уровень, можете определить из экономической и финансовой обстановки в стране.

К главной задаче в этой ситуации, на мой взгляд, нужно отнести сохранение во что бы то ни стало офицерского состава.

Удастся сохранить среднее и младшее звено командиров (высшее сохранится без усилий) — останется надежда на возрождение армии.

С. Козлов Как победить во «вьетнамской войне»

От худого мира к доброй ссоре

На Северном Кавказе формально был объявлен мир. Москва, вполне естественно желая побыстрее выпутаться из конфликта и сохранить хорошую мину при плохой игре, вывела куда попало войска, выполнив обязательства перед Чечней. Но, как и ожидалось, противная сторона восприняла это как проявление слабости. Настоящий мир не наступил: просто открытый пожар перешел в фазу пожара на торфянике. Не исключено, что на момент публикации данного материала война на Кавказе, и не только в Чечне, разгорится, к сожалению, с прежней силой. Готовы ли Вооруженные Силы России к новой кампании?

Чеченские боевики победили в главном: будучи прижатыми в мае 1995 года спиной к горам, накануне полного поражения они сумели вывернуться и навязали российской армии совсем другую войну: партизанскую, террористическую. С этого момента чеченцы завладели инициативой.

Считаю совершенно бесплодной дискуссию, могла или не могла российская армия победить в такой войне. Мы имеем то, что имеем, и ту войну, какую вели. Но, начиная ее, Генеральный штаб мог хотя бы попытаться предсказать, какой она будет, и сопоставить потребности с ресурсами (в том числе с уровнем подготовленности высшего и среднего командного звена). Ничего уникального чеченцы российской армии не показали, никакого «ноу-хау» не открыли.

Опыт борьбы с партизанскими формированиями в России и СССР накоплен огромный: от кавказских войн и польских восстаний до борьбы с Махно, басмачеством, крестьянскими волнениями, с бендеровцами в Западной Украине, «лесными братьями» в Прибалтике и афганскими моджахедами. Наконец, наш же партизанский опыт периода гражданской и Великой Отечественной и инспирированных со Старой площади «национально-освободительных» войн чего-то да стоит.

Конечно, история никогда не копирует себя, и чеченская партизанщина отличается от походов Ковпака. Согласен и с тем, что свою роковую роль сыграл партийный идеологический надзор, исключавший всякую мысль о «повстанческом движении» в государстве рабочих и крестьян и о необходимости готовить к борьбе с ним нашу армию. В результате никто не занимался обобщением этого бесценного опыта, никто не пытался создать для армии и внутренних войск наставления по ведению контрпартизанских действий.