Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны...

Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не было. На рынке купили зелень и все необходимое. Посольство выделило для этих целей водку и различные деликатесы. Мы поставили палатку УСБ, где накрыли великолепный стол. Афганцы меня уже знали как начштаба, Олега Ульяновича Швеца мы представили как начальника разведки, «комитетчиков» тоже залегендировали под офицеров батальона. Дроздова, например, представили как зампотеха. Поскольку наши гости были мусульманами, возникла проблема с тем, как подавать к столу коньяк и водку. Но потом напитки налили в чайники и поставили на столы.

Гостей было человек пятнадцать. Налили. Смотрим, пьют. А под русскую водочку всегда очень душевно беседуется. Замполит бригады, видимо, не рассчитал свои силы и утратил «революционную бдительность». Полагая, что за этим столом все друзья, он в порыве откровенности рассказал, как Джандат, начальник связи и он подушками удавили Тараки. Когда комбриг услышал, что несет его комиссар, он пришел в ярость, схватил его за грудки, но потом быстро пришел в себя и извинился перед нами, сказав, что его заместитель выпил лишнего и сам не понимает, что говорит. Конечно, мы и виду не подали, что нас это высказывание пьяного афганца каким-то образом заинтересовало, но на следующий день в Москву ушло сообщение о факте убийства Тараки как по линии КГБ, так и по нашей линии. Информация была очень важной, поскольку Амин, ведя переговоры с руководством СССР, использовал жизнь Тараки, как козырную карту. Он обещал сохранить ему жизнь в обмен на ввод наших войск в то время, как Тараки был уже мертв. Думаю, что эта информация помогла нашему правительству действовать более решительно.

Штурм вместо охраны

Днем нас вызвал главный военный советник. Здесь же присутствовал и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов. Они довели до нас информацию, что планируются мероприятия по свержению режима Амина. В соответствии с их планом отряд должен был направить взвод на бронетранспортерах на аэродром, а также к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и «Царандой». При таком раскладе на основной объект – дворец Тадж-Бек – оставалась рота и два взвода.

Они должны были нейтрализовать роту личной охраны, находившуюся внутри дворца, и бригаду, состоящую из трех пехотных батальонов и одного танкового, охранявшую резиденцию по периметру. Кроме того, нельзя было забывать про зенитный полк, прикрывавший дворец от ударов с воздуха, поскольку на его вооружении находилось двенадцать 100 мм зенитных пушек, а также шестнадцать зенитных установок, представлявших собой спаренные крупнокалиберные пулеметы ДШК. Учитывая его расположение и вооружение, он мог стать серьезной помехой в осуществлении планов руководства. Вдобавок ко всему за дворцом было зарыто три танка. Соотношение сил и средств было явно не в нашу пользу. Поэтому даже на основании самых грубых расчетов я усомнился в возможности осуществить план, предложенный руководством.

Новый план

Тогда Магомедов предложил мне и советнику командира бригады охраны полковнику Попышеву разработать свой план. Занявшись этим вопросом более серьезно, я понял, что даже имеющихся сил недостаточно для взятия дворца. Кроме того, нельзя было забывать и про две танковые бригады, которые стояли под Кабулом. Когда пришло время, первым докладывал Попышев. Видимо, он не очень напрягался, поскольку к непосредственному выполнению этого плана он отношения не имел, и поэтому с планом руководства согласился. За ним докладывал я. Произведя расчет сил и средств, а также их соотношение, я повторил, что план руководства неприемлем и предложил свой. Магомедов с Ивановым переглянулись, объявили перерыв и, пообещав собрать нас через пару часов, удалились. Однако это случилось намного позже, около восемнадцати часов. Собрав нас вновь, Магомедов объявил, что мой план утвердили, и я назначен руководителем операции. Кроме этого, он сказал, что мне необходимо переговорить с Огарковым. Для этого Султан Кекезович и я поехали на узел связи, откуда я по «Булаве» связался с Москвой и попросил к телефону Огаркова. Москва поинтересовалась, кто у телефона. Я попросил передать начальнику Генерального штаба, что звонит полковник Колесник по его приказу. Спустя некоторое время я услышал в трубке: «Здравствуй, полковник! Что ты мне можешь доложить?».