Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника

В трех метрах друг от друга мы быстро установили два куста из мин осколочных направленных МОН-50, по три штуки в каждом. Ввернув в запальное гнездо крайнего заряда электродетонатор, я проверил, как дела у напарника. Убедившись, что он справляется, разматывая катушку с подрывным проводом, в полуприседе стал возвращаться к позиции подгруппы. За мной двинулся и Саня. Беспокоила маскировка зарядов. Хотя, срезав несколько кустов верблюжьей колючки, мы накрыли ими заряды, но сделать их совсем незаметными нам не удалось. Слишком ровной, без единого бугорка, была поверхность вокруг места установки. Спустившись в русло, вставив оголенные медные концы линии в зажимы подрывной машинки, я шепотом доложил командиру о готовности. Будников не добрался до спасительного укрытия метров десять, так как закопался с запутавшимся у него в руках саперным проводом. Поленившись в батальоне подготовить катушку, не задумываясь о возможных последствиях, теперь пожинал плоды посеянного. В это время неожиданно для меня по дороге в сторону кандагарской «зеленки» пошел трактор — дозор, проверяющий маршрут. Подъехав к месту, где на обочине были установлены мины, агрегат остановился. Оставив двигатель работать, не выключая фары, «душара» вылез из-за руля, спустился на землю и с помощью электрического фонаря стал осматривать обочину. Медленно проводя лучом по поверхности земли, дошел до веток, прикрывающих мины, на секунду остановился и после недолгой паузы перевел его дальше на Саню. Тот, не спустившийся в «мандех»[11], успел лечь на землю и подтянуть ноги к груди, сжаться в комок. Прицелившись в боевика, я был готов открыть огонь. В голове вертелось: «Конец Буднику!» Напряжение нарастало. Указательным пальцем, плавно сжимая спусковой крючок, выбрал его слабину…

Все решилось просто. Дозорный выключил фонарь, спокойно вернулся к тарахтящему трактору, обыденно залез на сиденье своего агрегата, лязгнув рычагом переключения передач, покатил дальше. Почему он, засомневавшись, не выяснил все до конца, так и осталось для меня загадкой. И слава богу. Через пару минут Саня сполз ко мне в русло. Он был напуган и зол. Учащенно дыша, несколько минут приходил в себя.

Я же, воспользовавшись паузой, решил перекусить. Не знаю, что меня дернуло, может, нервное? Переведя рычаг подрывной машинки из походного в боевое положение, уложил ее сверху на клапан ранца. После этого достал из бокового кармана рюкзака плоскую 125-граммовую банку мясного фарша.

— Машины пошли, — предупредил Рожков, сидящий в метре от меня.

Не вовремя затеяв возню с едой, я отвлекся и потерял контроль над ситуацией. В очередной раз, выглянув за бруствер, обнаружил, что машины вошли в зону поражения. Поспешно отставив в сторону так и не опустошенную консервную банку, я схватился обеими руками за подрывную машинку.

— Поднимать? — обученный не открывать огонь без сигнала командира, полушепотом спрашиваю у Рожкова.

— Да, — быстро ответил тот, сообразив, что я жду разрешающей команды.

Напарник встревоженно смотрит на меня.

— Давай! — выждав мгновение, решаюсь я.

В ту же секунду одновременно бьем по штокам подрывных машинок: ослепительная вспышка, земля содрогнулась, грохочет взрыв. Бросаю ПМ-4 на землю, хватаю автомат и начинаю садить одиночными выстрелами по транспорту. По нему работает вся подгруппа. Наблюдаем, что встали два автомобиля. Фары горят. Движки продолжают молотить. Сопротивление не оказывается. С горы нас поддержал АТС, начал обрабатывать участки полупустыни за машинами.

— Готовься, сейчас пойдем досматривать, — бросил мне Рожков и скомандовал: — Прекратить стрельбу!

— У меня остался последний выстрел! — закричал командир отделения, вооруженный автоматом с «подствольником»[12].

Раздался хлопок, граната ушла вверх… Сработал закон подлости: она угодила в кузов головного автомобиля. Машина вспыхнула, пламя ярко озарило подступы к месту досмотра. Командир незлобно выругался.

— Вперед! — приказал он. Укрываясь в тени, отбрасываемой автомобилем, мы подкрались к заднему борту. Офицер откинул край тента, прикрывавшего груз: кузов был забит 107-миллиметровыми реактивными снарядами. Мне показалось, что он разочарован. В этот момент я увидел движущуюся от горящего авто па нас одинокую фигуру. Распахнув водительскую дверь кабины, быстро вращая ручку, опустил стекло. Используя поверхность ее обреза как упор для автомата, уложив цевье сверху, я прицелился. Самостоятельно принять решение на открытие огня не смог. Одет идущий был так же, как и мы, в куртку-«пакистанку». Вдруг это кто-то из наших ребят? Убить своего — взять грех на душу.

— Командир, смотри, — позвал я. Рожков внимательно вгляделся.

— Вали! — резюмировал он.

Отстрелявшись, я стал помогать досматривать кабину.

— Ищи документы, карты, — нацелил Леонид Федорович.

— Ничего нет, только барахло.

— Все. Уходим!

Он стянул тряпичный тент, укрывающий снаряды, на землю под машину. Прострелил бензобак в нескольких местах. Из пробоин на брезент хлынула соляра.

— Спички есть? — потребовал Рожков.