Спецназ князя Дмитрия

Дума московских бояр, ознакомленная с письмом грозного и сильного соседа, проходила долго и громогласно. Сам Дмитрий Иванович, уже возмужавший и набравшийся властительной гордости, требовал войны. Он торопливо подсчитывал, сколько полков и когда сможет выставить против Твери Москва. Акинфичи поддерживали великого князя, Вельяминовы же были против:

– А коли нижегородцы полки не пришлют? Они ноне загордились, как Булат-Темира к покорности привели.

– С нашей же помощью!! – перебил Василия Васильевича Андрей Иванович.

– Да, с нашей. Но великий хан Азиз милость свою явил Дмитрию и Борису, как верным улусникам, наказавшим вышедшие из повиновения Булгарские земли. А ну, как тот же Борис аль Кирдяпа убедят Дмитрия Суздальского не давать ратных? А вслед на ними и Кострома, Ярославль, Белое Озеро, Углич умедлят?

– У Михаила, как Иван Федоров доносит, двадцать тысяч воев, из них половина – пешцы-лапотники! – не унимался Акинфов-старший.

– Напомнить, как отцы этих пешцев в свое время кованые рати Юрия Московского рассеяли под Скорнищевом? А ведь тогда против Твери все владимирские князья исправно свои дружины дали!!

– Михайло Святой признанным стратилатом был!

– Внук его тоже разумом не обижен.

Алексий долго молчал, внимая спорам. Наконец слегка пристукнул посохом. Перебранки затихли.

– За Михаилом Ольгерд стоит, бояре! Нам теперь об этом надобно завсегда помнить. Готовы вы уже этой зимою всей Литве противостоять? Нет!!! Кремника еще не возвели каменного, города на западе слабы людьми и стенами. Михаил умеет мыслить грамотно, тут Василий Васильевич прав! Нам пока должно смириться, согласиться с его требованием, заключить мирный договор. А вот когда Литва в сваре с немцами или поляками вновь увязнет, когда Кремник Московский завершим —… тогда и наша очередь ответить Твери достойно будет. Согласны?

Перед Крещением Москва и Тверь через своих послов заключили меж собою мирный договор.

Но недолог был этот мир. Не прошло и года, как князь Еремей сложил с себя крестное целование двоюродному брату и убежал в Москву просить у митрополита Алексия суда против князя тверского Михаила.

Глава 7

Ложь всегда остается ложью! Какие бы эпитеты ей ни присваивали, какими бы словами ее ни оправдывали, она была и остается грешным деянием. «Святая ложь…» Что, произнесшие эти слова когда-то полагали, в неправде есть святость? Господь благословит говорящего неправду, нарушающего договоренности, лгущего? Бред!!! Никто бы никогда не хотел оказаться на месте обманутого! Увы, история знает немало примеров тому, как клятвопреступники позднее становились в глазах последующих поколений героями. Но вот о цене, заплаченной за грех одного многими иными, отчего-то повествуют редко…

…Вызов князя тверского на суд митрополита всея Руси с двоюродным братом Еремеем в Тверь привез архимандрит Павел вместе с боярином Дмитрием Зерновым. Они же вручили Михаилу и грамоту, в коей Алексий клятвенно обещал полную неприкосновенность обоим родственникам. Передача писем прошла благолепно в присутствии ближних тверских бояр. Клирик еще раз устно передал всем собравшимся слова Алексия: «Да не возбоится князь ехать в Москву, ибо я прикрою его своей духовной клятвою от любого посягательства насильственного!»

Михаил несколько дней проводил в раздумьях. Он понимал, что Алексий вновь попытается вырвать у него Городок в пользу Еремея, ибо любое ослабление Твери было на руку Москве. Долгие часы находился с владыкою тверским, расспрашивая того о предыдущем суде. Василий многое подсказал своему князю, а под конец посоветовал:

– Не ездил бы ты! То не духовный суд будет, а мирской. Алексий на себя бремя земной власти возложит, и оно застит очи его. Не сможет он быть беспристрастным во всем, что касается интересов Дмитрия Ивановича.

– Не ехать – значит война, – устало ответил Михаил. – Земля и без того обезлюдела от мора и нашествия недавнего. Новая рать совсем ее разорит. Дед мой во спасение земли тверской на смерть в Орду поехал, пример заботливого володетеля указав.

– А коли в поруб там угодишь?

– Алексию я верю! Не может духовный владыка именем Господа лгать!

Василий исподлобья глянул на тверского князя и лишь грустно покачал головой.

На следующий день, попрощавшись с женою и детьми, взяв с собою малую дружину и нескольких бояр, Михаил Александрович отбыл в Москву.

Новый белокаменный Кремль поразил всех тверичей. Величественная неприступность стен и башен, заполненные водою рвы невольно подавляли. Сын боярина Дмитро Онисим сблизился с князем и мечтательно произнес:

– Вот бы нам такой Кремник да на наших валах поставить! Любого б ворога отбивали тогда без опасу.

– Ворога не стенами, а удалью их защитников отбивают, Онька! – негромко ответил Михаил. – Нет у нас пока денег на подобное. Отец твой хочет начать гончарный красный камень лепить, говорит, нашел нужного человека. Мечтаю сперва хотя бы башню воротную из него поставить, а там как Господь даст.