Спецназ. Любите нас, пока мы живы

Еще бойцы посетовали, что сейчас в отъезде их любимый командир: подполковник милиции Матросов Геннадий Николаевич. Там, в Липецке, в ОМОНе он заместитель по тылу, а здесь, в командировке, не только их непосредственный начальник, а просто-напросто «батя», за которым они как за каменной стеной.

Из трудностей назвали нехватку осветительных ракет, колючей проволоки, отсутствие БТРа. То же самое я слышал полгода назад, бывая на других блокпостах в Дагестане.

Омоновцы Липецка — тренированные, немногословные, уравновешенные воины с боевым опытом. В их дружной среде нет отказчиков: они не первый раз на Северном Кавказе и терпеливо выносят пограничную, политическую неразбериху. То омоновцам говорят, что их база на дагестанской земле, то после подрыва сообщают, что они стоят на чеченской территории. А вот старый казак Денис, привезший меня сюда, убедительно доказал нам, что 36Д» — на дагестанской земле.

Потом я забираюсь на вышку, построенную омоновцами, и здороваюсь с Андреем: он ехал в том «Урале» и, получив контузию, эвакуироваться домой не стал.

— За озером, на чеченской территории, видите одинокое дерево? — говорит он. — Там круглосуточно сидит наблюдатель.

Я достаю фотоаппарат и снимаю старинную казачью землю Шелковского района, числящуюся российской, но фактически отторгнутую. Сегодня плодородная, но запущенная, не обрабатываемая чеченцами, она для всех нас непредсказуемо опасна.

Прощаясь с омоновцами, я спрашиваю:

— Какова гарантия, что мы вернемся домой без проблем?

— Нет никакой гарантии.

Мы не просим у омоновцев провожатых, понимая, что им не на чем будет вернуться обратно.

Снова за окном старенькой «Нивы» прокаленная солнцем земля. В память о Михаиле все, кто в машине, молчат.

Потом Юрий сказал:

— Когда ты стал фотографировать с вышки, я подумал, что «чехи» могут устроить нам перехват.

На обратном пути я снимаю дымящиеся головешки кошары: ее хозяина, аварца, вытеснили чеченцы. И вот только останки строения, еще недавно служившего мирной семье.

Вблизи Кизляра мы встречаем «Урал» с возвращающимися на базу липецкими омоновцами и их командиром подполковником Матросовым.

Геннадий Николаевич с грустью рассказывает о старшем сержанте Богословском как о человеке очень трудолюбивом и добром.

— Получив «Урал», Миша поменял колеса, сделал над кузовом тент из дерева, обил его железом. Первые дни командировки он возил людей и занимался ремонтом техники, а на девятый день погиб.

— На границе по-прежнему неспокойно, — говорит подполковник Матросов. — Сегодня в три десять ночи был обстрелян тамбовский ОМОН.

Прощаясь, от имени Объединенной редакции МВД России я выражаю липецким омоновцам соболезнование. Потеря их боевого товарища — это и наше большое горе.

Ребята машут нам на прощание. «Урал», борта которого защищены стальными трубами — чего только не придумаешь во спасение! — уносит их туда, где по ночам кусается ветер, рвут небо чеченские трассеры и где, стиснув зубы, без права первого удара эти парни держат границу.

1999 г.

«Я не буду с тобой прощаться…»

Улетая на операцию по освобождению заложников в Кизляр, командир Специального отдела быстрого реагирования ГУОП МВД России подполковник милиции Андрей Крестьянинов оставил в своем кабинете кейс, а в нем конверт с короткой, но страшной надписью «на похороны». По отношению к своей смерти он поступил, как было в обычае у древних маститых старцев: готовить себе «домовину» заранее. И зачем в России привилось это грубое безнадежное слово «гроб»? «Домовина» — вот последнее прибежище человека с такой весомой, заслуженной его работящими предками фамилией — Крестьянинов.

Он лежал в своей «домовине» в новеньком камуфляже, с краповым беретом на груди, а в ногах стоял спецназовский сапожок с нестертыми следами дагестанской земли, которую он месил возле села Первомайского и на его улицах, внутри дворов и возле домов, где Андрея Владимировича сразила пуля дудаевца-снайпера.

Крестьянинов готовился к выстрелу из огнемета «Шмель». Сначала он приказал сделать это своему подчиненному, а потом, следуя боевой привычке «не подставлять молодых», сам взял оружие. Только выглянул из-за угла дома, как снайпер поразил его в шею. До такой степени все было пристреляно в селе, чьё название теперь известно всему миру. Ведь там в смертельной схватке сошлись дудаевские профессиональные убийцы-наемники и российские специалисты по борьбе с терроризмом.

СОБР — это силовая структура МВД, предназначенная для захвата вооруженных бандитов, освобождения заложников. По своим задачам он сродни войсковой разведке, специализирующейся на пленении…

Бросок — и обезоруженный, связанный противник лежит носом в землю. Под селом же Первомайским собровцы России шли в бой, как пехота.