Спецназ не сдаётся

 «Броненосец» взревел двумя газоновскими двигателями, четыре пары ребристых колес провернулись, сдвигая с места многотонную тушу...

 Резкое потепление вызвало быстрое таяние снегов, земля пропиталась талыми водами, превращаясь в непролазное болото. Быстрые горные речушки выходили из берегов, смывая все на своем пути. Наступала пора оползней, горных обвалов и селей. Несмотря на все природные неприятности, времени переждать их не было.

 Тамерлан Гафуров для поимки «языка» получил в свое распоряжение отряд Джавдета в количестве четырех десятков боевиков, все, что осталось у Гонзы после обороны Грозного и прорыва из окружения.

 — Это настоящие джигиты, — хвастливо говорил толстый Джавдет, демонстрируя Тимуру свое воинство. Толпа длиннобородых в рваном, латаном камуфляже, бараньих шапках, козьих тулупах, широких бурках, они были больше похожи на ораву одичавших абреков и ни в коей мере не шли в сравнение с вышколенными боевиками Бабая.

 Но алжирец своих людей берег, он был «тертым калачом» и собирался использовать отряд, как таран для прорыва за границу, если уж совсем зажмут.

 Неплохие бойцы были и в охране президента, но Ушастый тоже берег своих людей, поэтому приходилось брать то, что предлагали.

 — Это Сухум, мой снайпер, — Гонза указал рукой на худого долговязого горца с длинной козлиной бородой и по-птичьи выпуклыми глазами. В руках он держал снайперскую винтовку, его плечи прикрывала зелено-коричневая прорезиненная накидка. — Он — лучший, с пятисот метров попадает в спичечный коробок, — не моргнув глазом, приврал Джавдет. — Опытный воин, воевать начал еще в Абхазии, за что его и прозвали Сухумом.

 Рядом с долговязым снайпером стоял невысокий, белобрысый крепыш с блеклыми водянистыми глазами. По возрасту он годился Сухуму в сыновья.

 — А это Гунар, наш друг, искатель приключений приехал из... Ну, в общем, из дружественной нам страны. Изучил снайперское искусство у Сухума.

 Тимур, слушая Джавдета, лишь утвердительно кивал, он уже понял, что эти двое самые ценные кадры в отряде Гонзы Холилова, остальные были сбродом, считавшим, что автомат — лучшее средство добычи средств к существованию.

 Мясник, тяжело переваливаясь, ходил среди своих абреков и давал им характеристики. Московский резидент соглашался с ним, разглядывая карту горного района, ему следовало решить, где устроить засаду. По законам военной науки следовало выбрать не только место, откуда напасть на врага, но еще и продумать маршрут для отступления, чтобы оторваться от более сильного противника. Кроме того, задача в этот раз была сложнее — нападение необходимо было осуществить не столько для уничтожения противника, сколько для захвата пленных.

 А для этого следовало сработать филигранно.

 — Дай нам только время, и мы наловим тебе целое стадо этих баранов, — заносчиво говорил Гонза. Но Тимур бесцеремонно его перебил:

 — Времени ждать у нас нет. Необходимо действовать немедленно.

 — Где мы будем действовать?

 — Вот здесь, — палец Тимура уперся в контур поселка Пастуший. — Поселок находится в пяти километрах от дороги. Сам населенный пункт нежилой, засаду мы организуем на дороге, а в поселке организуем несколько огневых точек, которые прикроют наш отход в горы.

 — Ну, если так, я согласен, — задумчиво произнес Гонза, красное лицо его покрылось испариной.

 «Можно подумать, кто-то спрашивал твоего мнения», — подумал Тимур, но вслух лишь произнес:

 — Выступаем сегодня.

 «Броненосец Кандрашкин» свернул с основной дороги и, рыча, стал карабкаться по тропе, ведущей в сторону поселка Пастуший. Боевая машина подобно кораблю на волнах качалась и переваливалась, подпрыгивая на ямах и ухабах.

 Неожиданно БТР остановился, сверху кто-то громыхнул, постучал в броню, а зычный голос лейтенанта объявил:

 — Вылазь, приехали!

 Загрохотали открывающиеся бронированные дверцы, люки. Зачавкала грязь под ногами разведчиков, которые, держа оружие на изготовку, опасливо поглядывали по сторонам. Леса, буйно покрывшие остроконечные горы, таили в себе смертельную угрозу.

 Лейтенант, стоя во весь рост на броне, рассматривал в бинокль населенный пункт. Пастуший раскинулся на небольшом отроге. В годы застоя его построили, чтобы облегчить жизнь пастухов, в первую Чеченскую войну поселок оказался между двух огней (сепаратистов и федеральных войск), жители покинули свои дома, опасаясь артиллерийских обстрелов. С тех пор в поселке никто не жил, в период между двумя войнами жители ближайших сел приезжали сюда поживиться окнами, дверями, половыми досками или черепицей с крыш.

 Дома из красного обожженного кирпича пялились на лейтенанта пустыми глазницами оконных проемов и безмолвно кричали разинутыми ртами вывороченных дверей. Ветер носил по безлюдным улицам какие-то лохмотья. Некогда населенный пункт теперь больше походил на заброшенное кладбище.

 До поселка оставалось метров двести, но БТРу дальше не пройти — оползень сожрал участок дороги, оставив лишь узкую, в полметра тропу.