Спецназовские байки

А как подковки прибиваются? В смысле не техническом, а организационном. У нас было принято, что подковки можно носить, став по армейским понятиям «фазаном», т. е. отслужив год. Но находятся зловредные молодые бойцы, которые начинают портить нервы старослужащим еще задолго до указанного срока. Мой призыв набил подковы еще зимой — все ж крутые. Особенно друг перед другом. Тут старики возвопили: да что же это такое, мол, как можно, скоро нас эта молодежь заставит еще и ЦП мыть!? Ну, тут нам всем предложили снять подковы. А куда их снимешь? Обидно, столько старался… не стал снимать. Бейте, режьте, снимать не буду. Помурыжили немного, и все затихло. А потом, помню, сами уже старые, стодневка идет… а мы из командировки только приехали, все такие боевики офигенные, сплошные рэксы спецназовские… а в роте молодежь появилась. И тут перед построением, стоим, важные, переговариваемся, а с КПП выбегает наш молодой бойчелло, и на цыпочках мимо нас. Стоять — бояться! Оказалось, подковки прибил, молодой. На цыпочках хотел тихонько проскользнуть. Не удалось. Стали ему рассказывать, мол мы тут по кавказским горам… по ночам… все нас там боялись… а он тут на всем готовом… и тому подобные сказки, а он стоит, чуть не плачет. И рад бы сию минуту подковы вынуть, ан нечем…

Иду, бойцы приближаются. Смотрю на них, пытаюсь разглядеть значки на груди. Значков у них нет. У нас на срочке наличие значков (и их количество) достаточно точно могло сказать о статусе солдата. Если боец первого периода службы где-то притырил «бегунка» (знак «Воин-спортсмен» 1-й, 2-й или 3-й степени) и нацепил себе на грудь, значит, воин достаточно крут, чтобы не бояться, что знак отнимут старослужащие. Тут вот ведь какое дело — «бегунки» у старослужащих уже давно есть, а потому для себя отнимать не будут. А если пацан хороший, зачем у него отнимать. Ну, разумеется, предел тут тоже есть. Если молодой, вдруг заимеет значков на груди больше, чем у старого, тут-то ему и кранты. Придется расставаться. На все эти «бегунки», классность, отличников и парашютистов наши командиры смотрели сквозь пальцы. Хотя, помню, был случай, когда ротный поймал одного дембеля (это был Рыжий, герой многих моих рассказов) и, ткнув ему пальцем в грудь, сказал, что на дембель Рыжий поедет только после того, как реально заработает себе все то, что у него висело на груди. Самым страшным для Рыжего оказался значок "100 отличных караулов", который он выменял где-то на складе не в нашей части. В караулы мы ходили редко, и у меня к концу службы их было всего тринадцать. Не больше было и у Рыжего. Если бы ротный уперся, Рыжий бы сдох в караулах. Так же у него висели на груди "Специалист 1 класса", Золотой «Воин-спортсмен», "Отличник Советской Армии" (до сих пор вижу такой значок на защитниках России), и еще у него был единственный честно заработанный «Парашютист-отличник», но колодка этого значка говорила о том, что обладатель знака совершил не менее пятидесяти пяти прыжков. В реальности у Рыжего не могло их быть больше четырнадцати — по семь за период обучения. Не знаю, где он притырил цифру «50» на знак и «5» на колодку, но, судя по значку, он был в роте второй парашютист после зама по ВДС капитана Сережи Лютикова. У меня так и остался значок «Парашютист-отличник» с цифрой «10» на знаке и «2» на колодке, хотя у меня к концу службы было 17 прыжков (3 дома и 14 в армии). Как-то не особенно я старался блюсти точность в этом деле…

Нет у бойцов значков. Может, вообще у них значков в части нет? Начинаю приглядываться к эмблемам — кто такие? Из какой части? Связь. О, это те, которые за городом стоят. Радиоразведка. Осназ. Нет у них наглости спецназовской в глазах. Да и откуда взяться. Примера-то брать не с кого. Это Уссурийск по норам прячется, когда второе августа наступает: бригада спецназа и десантно-штурмовая бригада — есть кому развернуться. А у нас в городишке тихо. Разве, что я в парке пьянку организую… так обычно же без мордобоя. Культурно. По крайней мере, без сильного мордобоя. Чекисты меня подкалывают, мол правило себе завели: утром третьего августа, приходя на работу, не забыть заглянуть в обезьянник, проверить, не лежит ли там мое тело, а если не лежит, все равно просмотреть сводку, не мог я не отметиться…

И вот идут эти трое срочников, уже близко ко мне. Смотрю им в глаза. А в глазах та самая неописуемая радость временной свободы. Свободы, которая у них закончится через несколько часов… и опять у них начнутся армейские будни…

Разминулись. Прошел мимо бойцов.