Спецнужды и спецслужбы

Но если указать правителям на их управленческую немощь и мировоззренческую несостоятельность, сославшись при этом на учение Франца Голье, Гоббса или иную классическую именитость, то даже самая жестокая, беспощадная и вполне обоснованная критика (единственно полезная) на фоне исторических, эпохальных имён будет воспринята самими критикуемыми даже с некоторой гордостью.

Несмотря на то, что, за редким исключением, политики не знают сути, смысла учений, к которым апеллируют их критики (помощники, конечно, кратенько им сообщат общий смысл), они вполне обоснованно увидят здесь прежде всего признание самих себя в качестве фигур исторического масштаба, а потому не только не будут преследовать критикующего, но ещё исподволь поспешествуют распространению его публикаций. И делу от этого больше пользы: люди знающие получат в своё распоряжение изложенные автором критики разумные аргументы и те хоть в какой-то мере будут работать на пользу общества — как и хотелось и мыслилось их «создателю».

Приёмы же критики, связанные с чьими-либо личностными ущербами, о которых упоминалось выше, хороши только в тех случаях, когда возникла настоятельная необходимость привести какую-то сильную особь в крайнюю ярость — до полного безрассудства. Чтоб легче в таком состоянии его было нокаутировать кому-то из его давних, хорошо экипированных, подготовленных и равных по «весовой категории» врагов.

Критику же в такой ситуации отводится только роль крыловской Моськи в качестве провокатора. Вполне по ситуации, воспроизводимой анекдотом, когда в ночном переулке к прилично одетому прохожему подходит небольшой пацан и предлагает отдать ему пиджак. Когда же возмущённый гражданин пытается дать маленькому наглецу пинок под зад, из-за угла вываливаются два громилы и «просят» его: «Не обижай ребенка, отдай ему пиджак!».

Но личных рисков в таких ситуациях критик-провокатор не несёт, так как является только составляющей какой-либо боеспособной, целеустремлённой на добычу кодлы, а потому вполне защищён её сплочённой впечатляющей силой. Даже если целые спецслужбы будут стараться его «достать». Как это и происходит, когда кого-то из видных политиков «дразнят» масоны, оппоненты из мощных политических партий, представляющих крупный капитал и т. п.

Весьма полезно также для собственного здоровья и безопасности, занимаясь критикой политического режима, своё стремление подточить опоры «антинародного режима» не переносить на сокрушение опор государства и общества в целом. По известному афоризму нашего именитого соотечественника — философа Зиновьева: «Целились в КПСС — попали опять в Россию».

По простой и понятной причине — в спецслужбах также попадаются люди думающие и настроенные патриотично. И если таковые критикующие только политика могут «прессовать» вполне формально и снисходительно, щадяще, то врага Отечества вполне могут и покалечить, причём основательно. И винить в том надлежит пострадавшим прежде всего себя, а не «проклятый царизм»: со слабой головёнкой дразнить сильных и злобных зверей или ворошить осиные гнёзда — всегда себе в убыток.

Неприятие большей части карательных функций спецслужб отнюдь не исключает необходимости и целесообразности сотрудничать с ними по отдельным вопросам. К примеру, если человек стал невольным свидетелем криминального политического убийства, запомнил, опознал некоторых его исполнителей, запомнил номера и марки их автомобилей и что-то ещё существенное, гражданский и человеческий долг повелевают помочь раскрытию преступления и привлечению к уголовной или иной ответственности его заказчиков и организаторов.

Но даже в такой вполне очевидной, понятной ситуации на контакт со спецслужбами надо идти с соблюдением ряда вполне обоснованных предосторожностей. Исходя хотя бы из того опасения, что не факт, что сотрудники самой спецслужбы не имеют к событию какого-то отношения. Буде таковое имело место — судьба самого этого уже опасного свидетеля становится незавидной.

Раз «бережённого — Бог бережёт», то лучше всего по крайней мере, предварительно посоветоваться с кем-либо из близких родственников, служащих в органах госбезопасности. Которые одни только могут более-менее безопасно для свидетеля из собственной родни передать информацию так, чтобы и на всех последующих стадиях после следствия, жизни источника информации угрозы не возникло, или она была бы не чрезмерной. Если многоопытный специалист посоветует не лезть в это дело и забыть всё, что видел, пренебрегать таким предложением категорически не рекомендуется.