Спецоперация Крым 2014

И с той же обжигающей душу тревогой глядел на киевскую войну и древний окраинный Крым. В его жизнь все чаще, громче, напористей стали просачиваться мрачные отзвуки Майдана.

В севастопольской церкви женщина лет шестидесяти зажгла свечку, вставила ее в черное горло медного подсвечника, поправила сбившийся платок и стала креститься.

Оранжевый свет свечи падал на ее лицо с уже заметно тронутыми старостью чертами былой родовитой красоты. Женщина крестилась и тихо упрашивала Всевышнего:

– Боже милостивый, спаси, спаси, спаси… И семью мою, и всю родню мою, и Крым от войны. Убереги, Боже…

Женщину звали Ольгой Михайловной.

Она была женой отставного морского офицера, капитана первого ранга Александра Ивановича Кручинина.

Через несколько дней 77-летний холодный преподаватель истории киевского университета Николай Иванович Хмельницкий будет лежать в переполненном морге на неподходящей этому скорбному заведению улице Оранжерейной.

Глава 3 КАПЕРАНГ КРУЧИНИН

В крымских троллейбусах и армейских казармах, в студенческих аудиториях и корабельных кубриках, в магазинах и на кухнях, на лавочках у подъездов и на причалах, в парламенте и в правительстве пугающей людей связкой звучали в те дни тревожные слова «Майдан- война»:

– Что будет? Что будет, Боже мой?

Люди толковали о происходящем в Киеве, пытаясь предугадать исход затеянной в столице кровавой смуты. Многие боялись, чтобы не перекинулась она в Крым, как огонь во время пожара перекидывается с одной соседской хаты на другую.

А иные радовались в надежде, что и тут, на полуострове, удастся выкинуть из чиновных кресел ставленников Януковича и установить новую власть.

На севастопольских и симферопольских улицах и в городах поменьше все чаще стали появляться признаки той же майдановской митинговщины. Ораторы звали сограждан в разные стороны – одни в Европу, другие в Россию.

И уже казалось, что разгоряченные спорами толпы вот-вот вступят в драку стенка на стенку.

А кое-где уличные мордобои уже и случались – севастополец Александр Иванович Кручинин, капитан I ранга в отставке, видел такую потасовку у памятника адмиралу Нахимову, когда шел в Дом офицеров на встречу ветеранов Черноморского флота с писателем Шигиным.

Дюжие хлопцы как спички ломали древка красночерных флагов «Правого сектора» и рвали большой бумажный плакат, на котором крупно было написано «Крым – це Европа!».

Милиция живо растолкала по автозакам драчунов, но вскоре по Севастополю стал разъезжать старый «мерседес», из окон которого торчали красно-черные флаги «Правого сектора» и бейсбольные биты…

«Все на Майдан!… Крым – це Европа!, Крым – це Украина!» – орал широкогорлый мегафон, выставленный в открытом окне машины.

* * *

В тот вечер у Кручиных собралась родня по случаю дня рождения Ольги Михайловны – жены Александра Ивановича.

Пришел с женой Натальей немногословный старший сын Павел, капитан II ранга, командир большого десантного корабля российского Черноморского флота – «национальная гордость отца», как шутила Ольга Михайловна.

Пришел и младший сын Кручининых Олег (мичман, недавно развелся с женой), пришла дочка Людмила с мужем – Богданом Любецким, офицером украинского флота. Еще был сват – Михаил Иосифович Любецкий (жена его умерла два года назад).

Первый внук Юрий (сын Павла и Натальи) на день рождения бабушки приехать не смог – был далеко, во Владивостоке, учился на последнем курсе военно- морского училища. Но позвонить Ольге Михайловне и поздравить ее не забыл.

На этот раз не было на семейной вечеринке и братьев Ольги Михайловны – Петра и Федора.

Майор Петр Сарматов служил в севастопольском «Беркуте» и еще в декабре вместе со своим отрядом спецназа улетел в Киев «наводить порядок на Майдане». А Федор по каким-то своим срочным партийным делам уехал в Симферополь – утром заглянул с цветами и подарком сестре, поздравил в прихожей и исчез.

Федор Сарматов после увольнения со службы на флоте решил сделать карьеру в политике, и стал, как говорила Ольга Михайловна, «видным деятелем местного масштаба» – его избрали секретарем районной организации «Партии регионов». Он несколько лет назад активно вербовал в свою партию Александра Ивановича, но Кручинин ответил, что у него уже есть партбилет, выданный еще в военном училище (маленькая красная книжица с профилем Ленина на обложке хранилась где- то в домашнем архиве, последняя фиолетовая отметка об уплате членских взносов была там сделана в августе 1991 года).

Каждый раз, когда Кручинины собирались большим родственным кругом, Федор Михайлович Сарматов неизменно становился заводилой политических споров – да таких, что оба Любецкие, и отец, и сын, пару раз чуть не схватились с ним за грудки.