Спецотдел-2

— «Ушные черви» мутируют не так чтобы часто, но периодически: для этого и нужно всего лишь семь или больше человек в зелёной одежде и в подавленном настроении, более-менее громкая музыка, ну и матка, которая живёт у источника звука и, собственно, создаёт «червей». Обычно они, сам знаешь, цепляются к человеку и заставляют снова и снова прокручивать в голове какую-нибудь песенку, а потом исчезают. У кого-то за пару часов, к кому-то и на пару дней могут пристать. А вот мутанты гораздо зловреднее обычных «червей». Они буквально сводят человека с ума. Кого-то быстрее, кого-то медленнее, но результат, увы, один.

— Они подпитываются безумием? — уточнил Эд.

— Кстати говоря, нет. Есть мнение, что они пытаются развеселить человека, «включая» у него в голове музыку. Жертва отвлекается сначала от грустных мыслей, потом от любых других. Не может сосредоточиться, а затем зачастую пытается что-то сделать — либо с собой, либо с окружающими.

Дверь приоткрылась, и в кабинет вошла Вика. Азамату показалась, что она выглядит более строгой и сосредоточенной, чем обычно, но ручаться он бы не стал. В конце концов Вика никогда и не пыталась казаться милой и жизнерадостной.

— Всё, едем, — велел Егор. — Вика, ты с нами, по пути расскажу.

Через час спецотделовцы уже сидели в кабинете вызвавшего их врача.

— Пациент Фролов поступил сегодня в восемь утра. К нам обратилась его жена: по её словам, супруг несколько дней отказывался от еды, вполголоса напевал какие-то песенки, чего раньше за ним не водилось, постоянно притопывал левой ногой, чего опять-таки раньше не делал, и выстукивал мелодию пальцами по бедру. А сегодня утром он схватился за нож, чтоб отрезать себе ухо. По его словам, чтобы лучше слышать. Вот тут-то нас и вызвали.

— «Ушного червя» извлекли?

— Да, конечно. По протоколу, оставили, чтобы показать вам, потом уничтожим.

— Других случаев пока не было?

— Нет, но, сами понимаете, к нам могут обратиться...

— А могут и не обратиться, — мрачно закончил Егор и поинтересовался:

— С Фроловым можно поговорить?

— Можно, но, честно говоря, сомневаюсь, что вам это что-то даст. Давайте с «червём» разберёмся и пойдём к пациенту.

Врач отпёр стоящий в углу металлический шкаф, изрисованный знаками, и извлёк из него коробку, изрисованную защитными символами.

— Вот он. Самый обычный мутант, — сказал доктор, поднимая крышку.

«Ушной червь» действительно выглядел точно так, как полагается мутировавшей особи: длинный, плоский, с округлой зубастой пастью вроде пиявочной, зелёный, а не серо-прозрачный.

Егор подписал необходимые документы, подтверждая, что «червя» видел и что спецотдел не возражает против утилизации существа-вредителя.

— Отлично, теперь идём к Фролову, — врач вывел «гостей» из кабинета, запер его и повёл их на третий этаж.

Фролов выглядел неважно: бледный, осунувшийся, стильная стрижка жутковато контрастировала с рассредоточенно-мутным взглядом. Его губы беззвучно шевелились, а лицо непроизвольно подёргивалось. Пальцы с аккуратно подпиленными ногтями выбивали ритм по бедру полулежащего в постели человека.

— Здравствуйте, — мягко поздоровалась Вика, усаживаясь на стул, который доктор поставил напротив кровати Фролова.

Тот заговорил чуть громче, и Азамат сумел разобрать что-то про «помаду, туфли, платье».

Наконец, мужчина сумел взять себя в руки и негромко поздоровался:

— Добрый день.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Вика тем же мягким тоном.

— Плохо... Хорошо... Не знаю... Музыка... она мешает. Или не мешает? «Я здесь принцесса карнавала, лишь от того, что обещала», — слабая улыбка появилась на губах молодого мужчины. — «Научусь летать с тобой на небо...»

Фролов явно потерял нить разговора и принялся покачивать головой в такт старому хиту.

Увы, избавление от «ушного червя» уже никак не поможет жертве. Всё, что остаётся спецотделу, — найти матку и уничтожить её, чтобы она больше никого не свела с ума. И по возможности, отыскать других зараженных.

— А музыка давно с вами? — поинтересовалась Вика.

— Что? А, не знаю... давно... нет, не давно! Раньше музыки не было. А потом появилась! И я её полюбил! Любовь! «Просто такая сильная любовь! Ты ещё не знаешь!..»

Он зажмурился и продолжил тихонько напевать.

— Где вы были в апреле?

— На работе. И дома.

— А ещё где?

— В ресторане... Там ещё песня была... Сейчас вспомню... О, вот эта! «Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую...»

— Как ресторан называется?

— Что? Какой ресторан?

— В котором вы недавно были.

— Я не помню... но там такие шутки красные и чёрные... «Не волнуйся так, я тебе не враг...»

Больше ничего внятного Фролов не рассказал. Разговор его утомил, и он начал переключаться на песни всё чаще, пока не перестал реагировать на вопросы совсем.

Вика посмотрела на Егора и покачала головой.

Когда спецотделовцы и врач вышли из палаты, Егор попросил передать ему данные о семье и работе пациента.

— Фотокопии подойдут? — поинтересовался медик и, получив утвердительный ответ, заверил, что прямо сейчас всё сделает.