Спецслужбы Белого движения. Контрразведка. 1918-1922

Успех красных спецслужб в оперативной игре в немалой степени обусловлен взаимодействием военной разведки и особого отдела — структур, подчинявшихся разным ведомствам. Кстати, особый отдел Восточного фронта также самостоятельно вел разведку, что не являлось секретом для белых. Органы колчаковской разведки и контрразведки, имея общее руководство в лице 2-го генерал-квартирмейстера, так и не смогли организовать взаимодействие друг с другом. Генерал-майор П.Ф. Рябиков в своей книге «Разведывательная служба в мирное и военное время» обратил особое внимание на координацию действий обеих спецслужб: «…контрразведка должна вести свою работу в самом тесном контакте с разведкой; для успешного разрешения задач, входящих в круг ведения контрразведки, необходимо основательное знакомство с организацией шпионажа и с задачами, которые поручаются тайным агентам; с другой стороны, разведка, выбирая сотрудников, имея дело с массой людей, недостаточно известных, должна всегда всесторонне выяснить в контрразведке, не является ли данное лицо… подозрительным по шпионажу или не имеет ли оно каких-либо подозрительных связей…»[194]. На практике же все оказалось иначе.

Несмотря на успех советской военной разведки в проведении вышеупомянутой операции, командование Красной армии и руководители Сибирской ЧК ее деятельность в целом оценивали критически, полагая, что колчаковская спецслужба работала более эффективно, нежели собственная. По их мнению, главная причина недостатков заключалась в отсутствии грамотных специалистов. В Гражданскую войну, как известно, большевики в разведку набирали людей по политическому стажу, а не военному опыту[195].

Так, начальник 1-го отделения 1-го отдела Региструпра В.А. Срывалин, 19 февраля 1919 года подводя итоги работы органа агентурной разведки за 10 месяцев, в своем докладе отмечал, что привлечение «партийных сил не дало пока результатов ни в качественном, ни в количественном отношениях…»[196]. Характеризуя личный состав aгентуры, работавшей в Сибири, он указывал: «Дальность расстояния, невозможность наладить связь — не привлекала охотников пуститься в тайную разведку в Сибирь»[197].

В данной ситуации красное командование делало ставку на массовость. Для сбора сведений во вражеском тылу вербовались возвращавшиеся домой из австрийского и германского плена офицеры и солдаты. Со временем колчаковская контрразведка научилась отличать настоящих военнопленных от мнимых. Советских разведчиков, как правило, выдавало наличие с собой больших денежных сумм[198]. По полученным контрразведывательным отделением при штабе ВГК сведениям, каждая партия военнопленных, переходившая фронт, насчитывала в себе от 5 до 10 % большевистских пропагандистов, снабженных соответствующими документами. Среди советских агентов также были пленные сербы, карлики, женщины и дети, которым рекомендовалось поступать рассыльными в военные учреждения. Например, при штабе 1-й армии находился 13-летний советский разведчик В.В. Вейверов[199].

Красные спецслужбы применяли и другие уловки для заброски своей агентуры: отправляли вплавь на бревне, под видом перебежчиков, которые после выполнения задания должны вернуться обратно, при отступлении подвергали порке и оставляли. Контрразведка узнавала о таких приемах, кстати, от перебежчиков. Они также сообщали о проникнувших в штабы белогвардейских воинских формирований большевистских агентах, главным образом офицерах и «интеллигентных женщинах»[200].

Правда, такие скудные сведения не способствовали разоблачению агентуры противника.

Иногда сведения об агентуре, направленной в тыл белой армии, поступали в штабы из разведывательных органов вышестоящих штабов. Например, начальник разведки штаба Западной армии капитан Горецкий 26 января 1919 года направил начальникам штабов 1-го Волжского, 2-го Уфимского, 3-го и 6-го Уральских корпусов телеграмму о направлении трех советских агентов в расположение белых войск, с указанием возраста и примет[201]. Как удалось контрразведке реализовать полученную информацию, остается неизвестным.

Облегчало работу неопытных красных разведчиков отсутствие в белогвардейских учреждениях системы защиты секретов. Так, на телеграфе штаба Западной армии отсутствовал негласный контроль над лицами, допущенными к работе с секретной корреспонденцией. Всякий офицер и чиновник даже других отделов смог послушать все новости, пришедшие в телеграф, которые расшифровывались в присутствии посторонних. Недаром при аресте и обыске у одного из большевиков контрразведчики нашли копии телеграмм военного характера[202]. Об этом факте контрразведчики докладывали командованию, но были ли предприняты конкретные меры по защите тайн в штабах, на данный момент времени однозначно ответить трудно.