Спецслужбы и войска особого назначения

Савари имел неосторожность предоставить своему предшественнику «несколько дней» на приведение министерства в порядок. Фуше мог сделать это и в половину данного ему срока. Вместе с преданным ему другом он в течение четырех дней и четырех ночей насаждал в министерстве сатанинский ураган беспорядка. Любой мало-мальски значительный материал изымался из архивных папок, каждый документ в этом обширном резервуаре шпионских донесений и политических сообщений был удален для спокойствия Фуше или для того, чтобы озадачить его преемника. Все, что могло скомпрометировать людей, над которыми ему желательно было сохранить еще власть, было отложено в сторону, чтобы попасть затем в Феррьер, имение уходящего в отставку министра. Остальное было предано огню.

Драгоценные имена и адреса, имена тех, кто служил Фуше шпионами в фешенебельном квартале Сен-Жерменского предместья, в армии или при дворе, не должны были достаться в наследство Савари. Пусть ему достанутся мелкие филеры, доносчики и осведомители, привратники, официанты, прислуга и проститутки, пусть он попробует с их помощью управлять полицейской службой!

Общий указатель был уничтожен; списки роялистских эмигрантов и секретнейшая переписка исчезли, некоторым малосенсационным документам приданы были неверные номера. Таким образом, существеннейшая часть этой огромной машины была с дьявольским коварством приведена в негодность. Старые агенты и служащие, на которых мог бы опереться Савари, были заранее подкуплены, чтобы одновременно работать в пользу изгоняемого министра и обо всем регулярно доносить тому, кто намерен был остаться их действительным хозяином.

Когда Фуше, наконец, передал дела Савари, то при этом иронически предъявил лишь один серьезный документ — меморандум, относившийся к изгнанному из Франции дому Бурбонов. Увидя, как разграблены архивы министерства, Савари поспешил с протестом к императору. Фуше, вместо того чтобы направиться с посольством в Рим, преспокойно отдыхал в Феррьере, упиваясь сообщениями о бешенстве своего тупого соперника. Но на этот раз гроза разыгралась всерьез, и молнии засверкали вокруг колпака и погремушек шутника.

От Наполеона в Феррьер помчались курьеры с требованием «немедленной выдачи всех министерских документов». Фуше дерзнул намекнуть, что ему известно слишком многое. В его руки обычно попадали секреты семьи Бонапарта, этих скучных и беспокойных братьев и сестер императора. Но он счел целесообразным уничтожить их. Если он проявил чрезмерное усердие…

Император был взбешен этой прямой попыткой шантажа; не один эмиссар обращался к Фуше, и каждому он давал все тот же кроткий, но возмутительный ответ. Он очень жалеет — он, без сомнения, сделал промах в припадке осторожности, но все бумаги им сожжены. В ответ на это Наполеон вызвал графа Дюбуа, начальника личной полиции, до недавнего времени подчиненного Фуше.

Впервые во Франции человек, чиновник, открыто перечил своему повелителю; шагая по комнате взад и вперед, Наполеон осыпал этого мятежника самыми яростными и грубыми ругательствами.

Дюбуа явился в Фёррьер, и Фуше пришлось примириться с тем, что все его бумаги были опечатаны. Такой поступок причинил ему больше унижения, чем неудобства, ибо он имел благоразумие за несколько дней до этого убрать и спрятать все наиболее важное. Он слишком далеко зашел в своей «шутке», и, подчинившись, тотчас же принялся писать императору оправдания, казавшиеся правдоподобными. Но было уже поздно. Наполеон отказался принять его и послал ему одну из самых презрительных отставок, когда-либо дававшихся министру.

«Господин герцог Отрантский, ваши услуги более не могут быть угодны мне. Вы должны в течение двадцати четырех часов отбыть к месту вашего нового назначения».

И новому министру полиции было поручено озаботиться, чтобы Фуше немедленно подчинился указу об изгнании.

Выполнив эту приятную обязанность, Савари приступил к управлению имперской полицией вопреки Фуше. Попытавшись дать повышение кое-кому из третьестепенных осведомителей, оставленных ему в наследство предшественником, он быстро убедился, что ему понадобятся более надежные и опытные шпионы.

Человек туповатый и упрямый, Савари все же был не глуп и сумел — возможно, пользуясь советами Демаре или Реаля, — успешно поставить дело шпионажа в высших слоях общества. В подвергшихся разгрому помещениях министерства он нашел список адресов, которые Фуше со своими друзьями почему-то не уничтожил. Этот список, предназначался для курьеров, разносивших письма, велся доверенными писцами; и Савари, предположив, что большая часть их все еще остается верной начальнику, которого он сменил, решил помешать тому, чтобы они об этом узнали; он забрал список в свой кабинет и лично полностью его скопировал. Здесь он наткнулся на имена, изумившие его, имена, которые, по его словам, он ожидал бы скорее встретить в Китае, чем в в этом своеобразном каталоге. Но многие адреса не имели обозначений, кроме цифры или начальной буквы, он заподозрил, что они и есть самые ценные.