Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

Мне не удалось посетить Иракский Курдистан и посмотреть на езидов. В то время там было введено военное положение и надо было иметь специальное разрешение на поездку. Стремясь не вызывать подозрения тогдашних властей Багдада в том, что мы можем использовать курдскую проблему в каких-то особых целях, советские дипломаты очень редко посещали Иракский Курдистан.

Поддержка СССР курдского национального движения в то время зависела от уровня межгосударственных отношений с Ираком, которые постепенно улучшались в военной, экономической, а затем и политической сферах.

По мере расширения сотрудничества между Москвой и Багдадом сужались формы поддержки курдского лидера Мустафы Барзани, который стал искать себе союзников в других странах. Но идея предоставления курдам автономии в рамках Ирака была красной нитью советской внешней политики.

Наша разведка не вербовала курдов и не разрабатывала концепций решения курдской проблемы. В Багдаде я играл пассивную роль «почтового ящика», в политические дискуссии с представителями Барзани не вступал. Это делали командированные из Москвы.

«Хаммурапи» оказался мастером прогноза, своего рода Авгуром без кавычек. Он правильно предсказал, что Тахер Яхья как премьер-министр является слабой фигурой, и что вся полнота власти в стране перейдет к Ахмеду Хасану аль-Бакру, что Партия арабского социалистического возрождения будет играть доминирующую роль. Хорошо, когда агент не только фиксирует события, а еще четко рисует картину предстоящих событий. Мужская дружба с руководителем «второй крыши» в Багдаде продолжалась в Москве и после того, как мы «вышли в тираж», стали пенсионерами, но продолжали писать и публиковаться, уже в российской прессе. Он — о привидениях в старых домах, а я — об агентах влияния и террористических акциях МОССАД против палестинских лидеров. Недавно он умер от двух бед, как писал русский классик, распространенных в нашем отечестве, — от пьянства и злой жены. Мир его праху!

Характерная особенность Востока — соперничество. Оно распространяется даже на географические названия. Так, арабы считают, что один из самых больших заливов мира должен называться не Персидским, а Арабским. Наши суда иногда заходили в древнейший порт Басру для смены экипажа. Высокие приливы позволяли морским судам подниматься до него по реке Шатт-эль-Араб. Местные жители из-за многочисленных каналов внутри города называют Басру арабской Венецией. Там было наше консульство.

Телефонный звонок в посольство из Басры.

— Из новой команды моряков по дороге Багдад — Басра исчез кок-повар. Последний раз его видели на аэродроме в Багдаде. В поезде его уже не было. Просим выяснить его судьбу.

— Чрезвычайное происшествие! В стране пропал советский человек. Необходимо узнать, что с ним, найти живого или мертвого, — таков был приказ посла.

Поехал в министерство внутренних дел. Там внимательно выслушали, особого сочувствия не проявили, но обещали принять меры по розыску. Через некоторое время сообщили, что данных о советском моряке у них нет.

Второй звонок из Басры: судно вынуждено покинуть порт без кок-повара.

— Кто формировал и направлял новый экипаж?

— «Азоврыбпромразведка», для поиска рыбы в Персидском заливе. Экипаж разношерстный, его члены друг друга раньше не знали.

— Выходите в море, судно в Басре не задерживайте.

Из МВД каких-либо сведений о пропавшем моряке не поступало. Куда мог запропаститься человек без знания иностранного языка? Было решено организовать поиски силами посольства и резидентуры.

— Надо начать с аэродрома и железнодорожной станции (тогда они находились рядом), осторожно опросить их сотрудников и попытаться узнать у них возможный маршрут моряка. Не мог же он вывалиться из самолета или вагона! — таково было мнение посла и резидента.

Опрос местных служащих на транспортных объектах ничего не дал. Надо искать дальше.

На пути следования в центр города находилось посольство Бельгии. После разрыва дипломатических отношений оно представляло американские интересы в Ираке. Вместе с советником, владеющим французским языком, посетили бельгийское посольство. Насторожил сухой прием, дальше проходной нас не пустили, не предложили даже кофе. В категоричной форме нам было заявлено, что никто из иностранцев, а тем более русских, за последние дни к ним не заходил. Проверить это утверждение было трудно, нашей агентуры в то время там не было.

— Слушай, ведь в посольстве Бельгии остались работать два американца, один из них немного знает русский язык, — сообщил наш советник, который проработал в Ираке несколько лет и поэтому знал обстановку лучше меня.

— Ну и что?

— Кок-повар увидел посольство, показал там свой паспорт, а немного знавший русский язык американец мог клюнуть на слово «разведка».

— Логично! Но дальше? Не будут же его держать в посольстве вечно!

— Могут тайно вывезти из Ирака!