Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

Ливан. Баальбек. Храм Юпитера

— Часто ли вызывал тебя на экстренную встречу?

— Ни разу! На практике, две встречи в месяц вполне достаточно.

— Когда в последний раз проводилась его проверка?

— Какая проверка! Он работает, как часы. Кончай меня мучить вопросами, мне надо с женой выехать в город покупать подарки для родственников.

Приятные хлопоты для человека, возвращающегося на родину. Разговор с И.В. оставил в душе какой-то горький осадок, все подробности выяснить не удалось. Он подтвердил тезис об отставании, даже отходе на практике от строгой и четкой теории разведки, ее основных законов. Как любой работающий должен раз в год проходить диспансеризацию с целью проверки своего здоровья, так и агент должен регулярно проходить экзамен на «честность». Ведь жизнь течет и меняется, и вполне возможны нежелательные трансформации.

Вечером выехали на место встречи. Им оказался почти безлюдный пустырь в одном из рабочих кварталов Каира. Впереди замаячила одинокая фигура. Притормозив, фигура юркнула в машину. Обмен приветствиями.

— Я уезжаю в Москву, связь с тобой будет поддерживать этот молодой человек.

Наш пассажир не выразил ни огорчения по поводу расставания со своим партнером, ни радости от нового знакомства. Такая сухость не характерна для египтян, которые по натуре радушны и любят подтверждать это цветистыми фразами.

Пакет с документами был передан уже мне. В свою очередь, я передал конверт с деньгами. Расписка не отбиралась — ненужная формальность с давно работающим агентом. Документы ушли на перевод жене нашего сотрудника, которая знала арабский язык. Но когда она заболела, переводом пришлось заниматься мне.

Документы были с грифом «секретно», а некоторые даже «совершенно секретно». Но чем больше я переводил, тем более убеждался в том, что гриф не соответствовал их содержанию. В лучшем случае лишь один документ из десяти имел информационную ценность и превращался в шифртелеграмму. В чем же тут дело? Почему такой низкий коэффициент выхода годного продукта? Или у меня разнились с египтянами понятия о секретности, или тут идет какая-то темная игра. Надо поговорить более подробно с поставщиком.

С трудом уговорил «Нахаса» сразу после встречи поехать ко мне домой и поужинать. Перед этим своего бавваба отослал под благовидным предлогом в другой квартал Каира. Во время ужина (разумеется, со спиртным для развязывания языка) неожиданно узнал о том, что сам «Нахас» находится на пенсии, а документы, по его заявлению, получает от своего коллеги по старой работе (мой коллега И.В. ничего об этом мне не сказал!).

— Кто он, имя, фамилия? Где проживает? Как и где ваш партнер вручает вам документы? Сколько вы платите ему от своего гонорара?

Мой сотрапезник как-то внутренне напрягся, стал медлить с ответом, делая вид, что он захмелел и не всегда понимает то, что я ему говорю.

Пришлось перевести разговор на более нейтральные темы. Загонять его дальше в угол смысла не имело.

На очередной встрече вместо ответов на вновь поставленные вопросы услышал какое-то рычание.

— Какое тебе дело до моего коллеги? Ведь я продолжаю снабжать посольство интересными документами, которые ты больше ни от кого не получишь(!?). Ему я плачу столько, сколько считаю нужным!

Алгоритм поведения разведчика с агентом полагает, что последний должен всегда находиться в несколько подчиненном положении и быть ведомым, но не ведущим.

— Спрашиваю обо всех подробностях не из любопытства, а из-за беспокойства о твоей безопасности.

— Спасибо, я сам о ней побеспокоюсь.

— Тем не менее я не прошу, а требую ответить мне на все, что связано с твоим подисточником. Считай это приказом!

Тяжелый был разговор, но необходимость его была очевидной. Резидент был раздосадован доложенным.

— Раньше надо было просветить эти темные места! В Центр пока сообщать ничего не надо. Может быть, «Нахас» боится, что мы выйдем на его подисточники напрямую и лишим его кормушки. Постарайтесь убедить «Нахаса» в том, что он как получал, так и будет получать свою, можно сказать, зарплату.

— Но при условии, что ответит на все вопросы.

Резидент поморщился, но был вынужден согласиться. Почему-то не было у него желания внести полную ясность и прийти к определенному, без всяких там альтернатив и версий, выводу.

После неоднократных настойчивых напоминаний «Нахас» наконец сообщил адрес своего подисточника, его имя и фамилию, а также место, где он получает от него документы. Казалось, что можно успокоиться и не дергаться (как плотве на крючке — по терминологии резидента!). Азарт охотника взял верх. Начал искать улицу и дом, где проживал подисточник. Адресного справочного бюро в Каире не было. Улицу нашел, а вот вместо дома — пустырь! Рядом стояли дома с номерами 32 и 36, а вот дома с номером 34 не было. Вместо него — пустырь с проросшей травой и мусором.

Как птица, когда охотник приближается к ее гнезду, пытается увести его подальше от него с помощью обманных движений, так и «Нахас» пытался сбить меня с курса.