Спецслужбы мира за 500 лет

На Кавказе обстановка в 1832 г. была напряженной. В конце июля главноначальствующий в Грузии и командир Кавказского отдельного корпуса генерал от инфантерии Г. В. Розен начал генеральное наступление на Дагестан и Чечню. Горцы оказывали ожесточенное сопротивление русским. Особенно кровопролитные сражения прошли в лесах около селения Гойты 27 и 30 августа и при захвате Гременчука 4 сентября. Десятого сентября, не сумев противостоять натиску русских войск, Гази Магомед отступил и укрепился в районе родового аула Гимры. К 10 октября русские заняли Салатау, а 29 октября вошли в Темир-Хан-Шуру и штурмом заняли укрепления на подступах к Гимрам. В ходе двухдневного штурма Гази Магомед и большинство его сторонников погибли. Из пятидесяти человек личной охраны имама в живых осталось только три человека (в том числе будущий третий имам Дагестана Шамиль). Вопреки ожиданиям Розена, сопротивление горцев не прекратилось. Вторым имамом Дагестана был провозглашен Гамзат-бек.

В декабре 1832 г. заговор феодалов-консерваторов в Тифлисе был раскрыт. К этому времени Ф. Кикнадзе составил устав тайного общества под названием «Акт сознательного действия», который предусматривал строжайшее соблюдение конспирации (например, при переписке использовалась секретная азбука). В «Акте…» были определены условия приема в общество, права и обязанности членов. И хотя о тайном обществе знал не один десяток человек, что, конечно, увеличивало риск провала, в течение более пяти лет спецслужбы Российской империи находились в полном неведении относительно существования «грузинского» заговора.

Подготовка к восстанию в Тифлисе возобновилась осенью 1832 г., когда осложнилась обстановка на Северном Кавказе, куда отправился генерал Розен с войсками Кавказского отдельного корпуса. Уход войск из Грузии в Дагестан заговорщики сочли благоприятным моментом для начала восстания, возлагая большие надежды на воюющего против России Гази Магомеда. Однако поражение в октябре дагестанского имама вновь разрушило ожидания, поскольку основная часть российских войск вернулась в Тифлис.

В ноябре 1832 г. был выработан новый план под названием «Распоряжение первой ночи». Генерал Розен, военные и гражданские лица высокого ранга подлежали аресту или ликвидации в доме Л. Орбелиани, куда они должны были прибыть на специально устроенный бал. Это, по мнению заговорщиков, облегчило бы захват крепости, арсенала и разоружение российских войск, что поручалось осуществить князьям с их отрядами. Для обеспечения народной поддержки планировалось вывести народ с иконами Богоматери в руках на Татарскую площадь.

Восстание должно было начаться 6 декабря, но затем его перенесли на 20 декабря. Отметим, что для реализации намеченных планов заговорщики не имели достаточных сил и средств. Отсутствовал у них и практический опыт, а вывести народ на улицы не так-то просто.

Несмотря на то что устав предусматривал суровое наказание для изменников (по «Акту…» вступающие в заговор приносили клятву верности), 9 декабря князь И. Палавандишвили, один из активных участников заговора, рассказал своему брату, гражданскому губернатору Тифлиса Н. Палавандишвили, о заговоре и попросил принять в нем участие. Губернатор отказался изменять присяге и потребовал от брата сообщить военным властям все, что ему известно. Аресты начались немедленно. Всего в результате следствия были осуждены 38 человек. Активных участников заговора приговорили к смертной казни, но российский император заменил ее ссылкой в дальние губернии России. Вероятно, Николай I предполагал, что этим он добьется более лояльного отношения грузинской аристократии к России.

* * *

В конце декабря 1833 г. депутаты польских эмигрантских кружков собрались на съезд в Лионе, где было принято решение направить в Царство Польское партизанскую экспедицию, чтобы инициировать новое восстание. Во главе экспедиции поставили И. Заливского, одного из зачинщиков ноябрьского восстания 1830 г. Как оказалось, это был не самый удачный выбор. Историк Н. В. Берг, по просьбе наместника Царства Польского графа Ф. Ф. Берга собиравший материалы по истории польских восстаний, отмечал, что «это был тип поляка самых необузданных свойств, для кого не существовало нигде и ни в чем препятствий. Характер юркий и беспокойный, не могший ужиться ни с каким на свете кружком. Он везде был как бы не на своем месте, везде хотел командовать, строил планы, ссорился, мешал. Впустить его куда-нибудь и дать волю – это значило все разрушить. Оттого в революцию 1830–1831 народное правительство не нашло возможности употребить в дело его способностей, хотя он поминутно навязывался с разными предложениями. Он годился для взрыва в первые минуты, но потом его надо было куда-нибудь убрать».[372]

Заливский тщательно отбирал кандидатов в партизаны, но затем, за недостатком претендентов, стал принимать всех.

В военно-политической инструкции по ведению партизанской войны говорилось: