Спецслужбы мира за 500 лет

«Мы – за применение в целом ряде случаев террористических средств. Но для нас террористические средства не есть какая-то самодовлеющая система борьбы, которая одною собственной внутренней силой неминуемо должна сломить сопротивление врага и привести его к капитуляции. Террористические действия вовсе не должны быть каким-то замкнутым внутри себя рядом актов, воплощающих собою всю непосредственную борьбу с врагом. Напротив, для нас террористические акты могут быть лишь частью этой борьбы, частью, неразрывно связанной с другими частями; в этой-то живой органической связи они и почерпнут всю свою силу, все свое значение. <…> И, как всякая часть, они должны быть сообразованы с целым, должны быть переплетены в одну целостную систему со всеми прочими способами партизанского и массового, стихийного и целесообразного напора на правительство. Террор – лишь один из родов оружия, находящийся в руках одной из частей нашей революционной армии. В нашей борьбе мы стараемся привести в движение самые разнообразные общественные силы, и каждой из этих сил свойственен свой особый способ проявления. Это не мешает им действовать по единому плану. Так и террористическая борьба не будет чем-то витающим вне прочих видов революционной работы и господствующим над ними. Это – только один из технических приемов борьбы, который лишь во взаимодействии с другими приемами может проявить все то действие, на которое мы рассчитываем. Он усиливает влияние всех других параллельных форм борьбы, и его собственное влияние усиливается действием этих последних. <…>

Таким образом, мы первые будем протестовать против всякого однобокого, исключительного терроризма. Отнюдь не заменить, а лишь дополнить и усилить хотим мы массовую борьбу смелыми ударами боевого авангарда, попадающими в самое сердце вражеского лагеря. <…>

Террористические удары должны быть делом организованным. Они должны быть поддержаны партией, регулирующей их применение и берущей на себя нравственную ответственность за них. Это сообщит и самым героям-борцам то необходимое моральное спокойствие, которое невозможно при действиях на свой личный риск и страх, без уверенности в моральной санкции и поддержке партии. Партийный контроль и партийное регулирование предотвратят опасность – как бы террористическая борьба не оторвалась от всей остальной революционной борьбы, не превратилась бы во что-то самодовлеющее, не перестала считаться с ее меняющимися потребностями и интересами; как бы размеры сил террористической дружины не остались единственным решающим мотивом в вопросе о начале, продолжении, приостановке борьбы; как бы из средства эта борьба не превратилась в цель; как бы она не заняла несоответствующего (в ту или другую сторону) места в революционной программе и тактике; как бы, наконец, тактика террористов не разошлась с общей тактикой революционной армии и не вошла в конфликт с ней…».[555]

В мае 1902 г. ЦК партии в лице Чернова, Гоца и Гершуни принял решение расширить применение террора, приблизить его к массам. В качестве объектов для покушения были выбраны виленский, уфимский и харьковский губернаторы – по мнению эсеровских лидеров, наиболее одиозные «сатрапы». Двадцать девятого июля в Харькове Ф. Качура при выходе из театра дважды выстрелил в губернатора Оболенского, но промахнулся. После ареста Качура объявил себя членом Боевой организации. Шестого мая 1903 г. в общественном саду Уфы двумя членами «боевки» был убит губернатор Богданович. Террористы сумели скрыться.

Особых трудностей в начале XX в. террористы, даже одиночки, не испытывали: в те годы убить министра, чиновника или полицейского было довольно легко. Анализ удачных террористических актов показывает, что сотрудники полиции и жандармерии к вопросам обеспечения личной безопасности относились небрежно. Немногочисленная охрана, имевшаяся у высших должностных лиц Российской империи, являлась скорее протокольно-представительской и эффективно противодействовать организованной группе «идейных» боевиков не могла. Усугубляло картину то, что многие народовольцы, проживавшие за границей, охотно передавали эсерам навыки конспирации и боевой работы.

Успешным террористическим актам способствовал и крайне слабый уровень подготовки большинства полицейских, в том числе руководящего состава. В качестве примера приведем такой факт: в сентябре 1901 г. Гершуни несколько дней проживал в Петербурге под своей собственной фамилией, и только через год этот случай стал предметом разбирательства со стороны петербургского градоначальника генерала Н. В. Клейгельса.

Градоначальник издал предписание «О необходимости сознательного отношения к своим обязанностям»: