Спецслужбы мира за 500 лет

В этой связи рассмотрим, какие шаги предпринял Лжедмитрий (а точнее те, кто стоял за его спиной) при организации похода на Москву и какие контрмеры по устранению угрозы со стороны внешних и внутренних противников предприняло (или не предприняло) правительство Годунова.

На начальном этапе главной задачей самозванца было заручиться поддержкой влиятельных лиц, первыми из которых в 1603 г. считались крупнейшие магнаты Речи Посполитой Адам и Константин Вишневецкие. По какой причине они решили оказать помощь человеку, заявившему свои права на московский престол, не столь важно. Возможно, они поверили в то, что царевич настоящий, и решили вернуть ему трон, еще более возможно – сочли ситуацию благоприятной для реализации собственных амбициозных планов. Как бы то ни было, главное заключается в том, что благодаря связям и авторитету Вишневецких Лжедмитрий заручился поддержкой части польской знати.

Затем интерес к его персоне проявила католическая церковь. В ноябре 1603 г. представитель папы Римского при польском дворе, нунций Клавдий Рангони, доложил его святейшеству о появлении в Речи «чудом спасшегося царевича Дмитрия». А уже в марте 1604 г. нунций содействовал встрече Лжедмитрия с королем Сигизмундом III, который пообещал «царевичу» финансовую помощь.

Со своей стороны, самозванец не скупился на обещания. Папе Клименту VIII он сообщил о желании принять (и в апреле 1604 г. тайно принял) католичество и пообещал покровительствовать католической церкви в случае занятия московского престола. Мнишекам посулил миллион золотом и передачу в их владение ряда русских городов: Новгорода, Смоленска, Пскова и «других уделов». Польскому королю были даны заверения о присоединении к Речи Посполитой давно желанной Северской земли. Для мелкопоместной шляхты и украинских казаков привлекательно выглядели посулы вознаградить материально и предоставить широкие вольности. Благодаря этому, а также оказанной Вишневецкими и Мнишеком финансовой поддержке под знаменами самозванца на первом этапе собралось, по разным оценкам, от трех до десяти тысяч вооруженных сторонников.

С. Ф. Платонов объясняет успехи самозванца следующими обстоятельствами:

«Будучи представлен к польскому двору и признан им в качестве царевича, самозванец получает поддержку, во-первых, в Римской курии, в глазах которой он служил прекрасным предлогом к открытию латинской пропаганды в Московской Руси; во-вторых, в польском правительстве, для которого самозванец казался очень удобным средством или приобрести влияние в Москве (в случае удачи самозванца), или произвести смуту и этим ослабить сильную соседку; в-третьих, в бродячем населении южных степей и в известной части польского общества, деморализованной и склонной к авантюризму».[56]

В целом польская знать приняла рассказы «воскресшего царевича» весьма сдержанно, а коронный гетман Ян Замойский охарактеризовал историю Лжедмитрия так: «Это комедия Плавта или Теренция, что ли».[57]

Часть шляхты, однако, поддержала «царевича» (в Речи Посполитой существовала красноречивая поговорка: «Шляхтич в своем огороде всегда равен воеводе»). Одним из самых активных сторонников самозванца стал тесть К. Вишневецкого – сандомирский (самборский) воевода Ежи (Юрий) Мнишек. Этот человек, искушенный в интригах, руководствовался своекорыстным интересом – стать тестем царя Московского.

Формирование экспедиционного корпуса на территории Речи Посполитой было не единственной задачей человека, решившего сесть на московский трон. Большое внимание самозванец уделял и вербовке сторонников непосредственно в России, в первую очередь в южных и юго-западных приграничных землях. Все лето 1604 г. от имени «царевича Дмитрия» польской агентурой рассылались «прелестные письма» (грамоты), ставшие особенно популярными среди украинских казаков. Один из организаторов психологической операции – пан М. Ратомский – действовал с помощью лазутчиков, засылаемых на сопредельные территории. В числе лазутчиков называют, в частности, русских монахов Леонида и Михаила. Грамоты порождали в народе множество слухов о чудесном спасении царевича Дмитрия, тем более что речь шла о событиях не такого уж далекого прошлого, и умело распускаемые слухи во многом обеспечили первоначальные успехи Лжедмитрия в походе на Москву.

Инициатива в психологической войне исходила из окружения Лжедмитрия, что же касается правительства Годунова, то оно практически сразу выпустило ситуацию из-под контроля. Люди, от которых зависело ключевое решение, по тем или иным причинам саботировали его принятие, хотя оперативная информация о подозрительном поведении противников Московского государства и о появлении Лжедмитрия поступала в полном объеме и своевременно. В первой половине 1604 г. слухи о том, что «настоящий царевич» жив и находится в Речи Посполитой, в конце концов вынудили московское правительство провести розыскные мероприятия. Но время было упущено.

В середине октября 1604 г. войско самозванца перешло границу у Киева и двинулось в сторону Москвы. Участник событий писал: