Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору

Да и слишком многое свидетельствует в пользу того, что Опперпут действительно изменил советской спецслужбе, добив уже тлевший «Трест», ведь он выдал на Западе много ценнейшей и правдивой информации. В частности – провалил ценного агента ГПУ Романа Бирка в МИДе Эстонии, который свою должность курьера использовал для передачи из Москвы депеш для европейской агентуры ГПУ. Бирк тогда в 1927 году отбился от обвинений в работе на разведку ГПУ, даже в эстонском суде сумел доказать свою невиновность, хотя начальник эстонской тайной полиции КАПО Сооман и требовал его ареста. Но сейчас мы точно знаем и из чекистских архивов, что Опперпут был прав в обвинении Бирка и что этот сотрудник посольства Эстонии еще в 1922 году завербован в Москве сотрудником КРО ГПУ Кияковским, а затем полтора десятка лет был ценным агентом Лубянки в Европе. Даже уехав подальше от требовавшего его крови шефа КАПО Соомана из Эстонии в Вену, Бирк долго работал на проект ИНО ГПУ по проникновению в спецслужбы Австрии и Германии, выступив вербовщиком нескольких офицеров германского абвера. Затем Бирка во избежание его раскрытия немцами вывезли в Данию, затем он еще катался по странам Европы, где ИНО подсовывало его в качестве ложного агента-информатора сначала спецслужбам Чехословакии, затем франкистской Испании, а в 1936 году Бирка собирались даже внедрить для разведки в армию Франко на испанской войне. Вся эта одиссея эстонского офицера, из симпатий к коммунизму пошедшего в 1922 году на вербовку ГПУ, закончилась по тем временам довольно типично. Летом 1937 года Роман Бирк отозван в Москву для отдыха и написания отчетов, здесь фактически похищен НКВД (арестован в гостинице, но ведь он никогда не был советским гражданином), обвинен в перевербовке германской разведкой и вскоре расстрелян. Но факт есть факт, Опперпут не врал и в случае с обвинениями Бирка, хотя ему и в этом тогда не поверили.

Все это лишний раз показывает, что в истории «Треста» при всей его теперешней изученности еще долго будут оставаться какие-то белые пятна. И это неудивительно для такой размашистой и многоходовой комбинации, куда по долгу службы, собственным энтузиазмом, обманом или угрозами были вовлечены за несколько лет ее реализации тысячи человек. Что же удивляться различным слухам с той стороны, если сами работавшие по программе «Треста» сотрудники советских спецслужб временами за эти годы начинали терять чувство реальности в лабиринтах многоходового обмана и подозревать, что выполняют уже не задание руководства, а действительно работают на окопавшуюся в ГПУ и связанную с белой эмиграцией антисоветскую группу. В таких многоходовых комбинациях с наворотами лжи и дезинформации всегда начинается такая раздвоенность, когда уже никто никому не верит, а провокаторы играют в личные игры. Тот же Василий Шульгин, по итогам своей поездки в Советский Союз и осмысливая провал эмигрантских сил в игре «Треста», в своей книге «Три столицы» написал, что сделал для себя главный вывод о таких операциях: «Провокация в итоге заводит самих провокаторов дальше, чем они сами этого хотят». Этот вывод он делал и в отношении предательства Опперпута, в стиле Азефа перехитрившего и своих хозяев.

В многотомной литературе о деле «Треста» мне особенно запомнился емкий и очень верный вывод о самой сути этой операции американского профессора Лазаря Флейшмана в его книге «В тисках провокации» о влиянии дела «Треста» на российскую эмиграцию: «Организация «Трест» – виртуозная мистификация, объект и плод подлога и воображения, вовлекающие в драматические столкновения непримиримых врагов и оборачивающиеся страшной, кровавой реальностью… Финальный период существования «Треста» сопровождался поистине «шекспировскими» коллизиями и ситуациями, в которых выявились множественные, несовместимые, «обратные» – то есть противоположные самим себе – смыслы едва ли не всех определений и утверждений».[5]

Это обычный закон для таких мощных разведывательных и провокационных конструкций, характерный не только для российской истории специальных служб, он имеет мировое распространение. В одном из шпионских боевиков американского мастера этого жанра Нельсона Демилля его герой, боец как раз такой специализации невидимого фронта разведок, говорит, что во всех этих долгих тайных акциях главное – не запутаться самому и не свихнуться, не забыть все изначальные правила и эзопов язык операций. Чтобы однажды, «когда начальство попросит тебя принести кофе, ты не забыл и понял, что тебе поручают убить президента Колумбии». И в нашей истории в ходе «Треста» запутывались и срывались даже опытные чекисты, прошедшие школу первой ЧК и горнило Гражданской войны. Вот показатель напряжения этих нескольких лет операции, вот показатель сложности этой конструкции Артузова и его людей, и здесь тоже остаются белые пятна.