Спецслужбы России за 1000 лет

Эти люди ушли не потому, что они выдохлись или переродились. О противном говорит тот факт, что как только в 1936 г. стало известно, что для работы „Д“ есть возможность уехать в страну „X“, они стали рваться туда добровольцами. О том, как они себя там проявили, можно судить по тем наградам, которыми их награждали партия и правительство.

Я на этой работе остался до последнего момента, ибо верил в ее целесообразность, но в конце концов ушел, обещая себе вернуться к ней тогда, когда начнутся активные действия. Так и получилось. Через три месяца я опять вернулся на эту работу и уехал в страну „X“, а по возвращении пишу эту докладную записку. Ответить на вопрос, почему так происходит, в высшей степени трудно. Причина кроется в существующей обстановке, а также в отношении высшего руководящего состава к работникам этой отрасли. Отношение, которое трудно поддается критике, но в то же время имеет огромное значение. Пояснить свою мысль я постараюсь на личном примере.

Мы привыкли, что наш труд ценим. Я не ошибусь, если скажу, что этого не было не только в БССР, но и на Украине и в Ленинграде. Наша работа стала считаться второстепенной. Наши работники использовались не по прямому назначению: производство обысков, арест, конвоирование арестованных, нагрузка дежурствами и т. д. и т. п. Это была система, продолжавшаяся из года в год. Нетрудно понять, что это отражалось в аттестации по присвоению званий.

В 1936 г. во время моего разговора с бывшим начальником Особого отдела Карелиным последний заявил, что моя работа с 1930 по 1936 г. в качестве помощника, а потом уполномоченного Особого отдела по работе „Д“ – это не оперативная работа. И вот результат. Хотя я в рядах РККА и ВЧК – ОГПУ – НКВД беспрерывно с начала 1919 г. и имею соответствующую подготовку: военную школу ВЦИК и ВПШ ОГПУ, я был аттестован с присвоением звания младший лейтенант госбезопасности.

Мои рапорты о пересмотре остались без каких-либо последствий. Кроме того, имелся и другой момент, который отразился на нашей работе. До 1937 г. систематически из года в год уменьшались средства, отпускаемые на работу „Д“. Она свертывалась…» [1003].

Всего к 1936 г. было подготовлено около 10 000 специалистов по ведению «малой войны». Проверку боем они проходили в огне Гражданской войны в Испании. Первые дни вооруженного столкновения сторонников и противников республики не принесли решающего успеха ни одной из сторон. Как оказалось впоследствии, и мятежники, и их противники недооценили потенциальные возможности противоположной стороны. В самом начале силовые структуры Испании оказались расколоты на два лагеря в пропорции 60 на 40 в пользу республиканцев. Не имея реального материального и численного преимущества, обе противоборствующие стороны стали предпринимать попытки для привлечения на свою сторону иностранной помощи. Началась интернационализация практически равновесного внутреннего конфликта.

Руководство СССР с момента начала мятежа не имело достоверной информации о положении в Испании. Вероятно, именно этот фактор явился причиной того, что 20 июля 1936 г. Политбюро ЦК ВКП (б) принимает решение направить руководителем аппарата НКВД в Испании А. М. Орлова [1004]. В конце августа в Испанию прибыли сотрудники советского посольства во главе с послом М. Розенбергом, генеральным консулом в Барселоне В. Антоновым-Овсеенко и торгпредом А. Сташевским. Двое последних ранее имели самое непосредственное отношение к деятельности Коминтерна по организации мировых революций. Вместе с ними приехали и первые военные советники. Главным военным советником являлся начальник РУ РККА Я. Берзин, военным советником КПИ по линии Коминтерна стал М. Штерн [1005], работавший в Испании под псевдонимом Клебер.

А. М. Орлов, прикрытием которого была должность атташе посольства, отвечал за контрразведку и внутреннюю безопасность. Его первый доклад в Москву о положении дел в этой области от 15 октября 1936 г. был неутешителен. Орлов писал: «Общая оценка: единой службы безопасности нет. Каждая партия создала свою службу безопасности. В том учреждении, что есть у правительства, много бывших полицейских, настроенных профашистски. Нашу помощь принимают любезно, но саботируют работу, столь необходимую потребителям страны» [1006].