Спецслужбы России за 1000 лет

При приеме в дружину основным критерием являлись личные качества кандидата. (Слова «дружина» и «друг» – однокоренные, происходящие от санскритского «дру» – иду, следую.) Преимущество отдавалось «мужьям добрым», смышленым и храбрым. Оставить поле битвы после смерти князя считалось для дружинника великим позором, но и князь считал для себя позором покинуть дружину в опасности. Взаимоотношения первых киевских князей и дружинников С. М. Соловьев описывает так: «Хороший князь не жалел ничего для дружины: он знал, что с многочисленными и храбрыми сподвижниками мог всегда приобрести богатую добычу. <…> Летописец, с сожалением вспоминая о старом времени, говорит о прежних князьях: „Те князья не собирали много имения, вир и продаж неправедных не налагали на людей; но если случится правая вира, ту брали и тотчас отдавали дружине на оружие. Дружина этим кормилась, воевала чужие страны; в битвах говорили друг другу: „Братья! Потянем по своем князе и по русской земле!“ Не говорили князю: „Мало мне ста гривен“; не наряжали жен своих в золотые обручи, ходили жены их в серебре; вот они и расплодили землю Русскую. При такой жизни вместе, в братском кругу, когда князь не жалел ничего для дружины, ясно, что он не скрывал от нее своих дум, что члены дружины были главными его советниками во всех делах»[8].

В 879 г. Рюрик скончался; его сын и наследник Игорь был еще малолетним, и власть перешла к варяжскому воеводе Олегу, который правил до самой смерти в 912 г. Большинство историков полагают, что Олег получил власть либо как старший в роде, либо как опекун Игоря. Но получить власть в те годы без поддержки дружины было невозможно. Поэтому мы можем предположить, что Олег являлся не только воеводой Рюрика, но и особо приближенным лицом, возможно (как родич) начальником его охраны. В пользу этой версии говорит тот факт, что Игорь, став взрослым, не претендовал на верховное княжение при жизни Олега.

Как известно, Олег получил прозвище Вещий (т. е. мудрый, умеющий предугадывать, предвидеть, предсказывать). Его особые способности признавали не только наши предки, но и византийцы. «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом», – говорили они. Для тех, кто не знает, скажем: создатель одного из лучших трактатов о военном искусстве Сунь-цзы, живший на рубеже VI и V вв. до н. э., указывал, что в основе победы лежат «упреждающие» знания, которые можно получить только от людей. Все 33 года успешного правления Вещего Олега служат подтверждением того, что он понимал значение тайных методов борьбы и умел ими пользоваться. Приведем несколько примеров.

В 881 г., через два года после начала правления в Новгороде, Олег с юным княжичем Игорем Рюриковичем отправился присоединять южные земли. В составе его войска были варяги, а также представители всех (!) подвластных Новгороду северозападных племен. Без проблем пройдя Смоленск (кривичи) и Любеч (северяне) и оставив там «мужей своих с дружинами», Олег двинулся к Киеву. В Киеве с 862 г. правили варяги – братья Аскольд и Дир. По легенде, они «с родами своими» ушли от Рюрика «в греки» (в источниках имеются сведения, что при дворе византийского императора уже в середине IX в. варяги служили телохранителями), но до Византии не дошли, став правителями у полян. С. М. Соловьев указывает, что «Киев в то время был притоном варягов, всякого рода искателей приключений, <…> сборным местом для варягов, собиравшихся в Черное море»[9]. В глазах Олега и его дружины братья-варяги были не правителями, а «мужами Рюрика», не имевшими права на независимое княжение. Поэтому в летописях Олег представлен как князь, восстанавливающий право рода Рюрика на владение Киевом.

Готовясь к походу три года, Олег, скорее всего, имел достаточную информацию о силах, которые могли ему противостоять, в том числе о дружине братьев, о настроениях в городе и о киевских укреплениях. Он решил выманить братьев на пристань и тем отсечь от войска и укреплений. Оставив в лагере основную часть своих воинов, Олег с «малой дружиной» подошел к киевской пристани, «притворяясь мимо идущим». В ход была пущена дезинформация о том, что в ладьях находятся купцы, плывущие из Новгорода «в греки». Согласно Никоновской летописи, она звучит так: «Гость есмь подугорский, и иду в Греки от Олега и Игоря и ныне в болезни есмь, и имам много великого и доброго бисера и всякого узорчиа, еще же имам усты ко устам глаголети речи наша к вам, да без коснениа приидите к нам»[10]. В этом обращении важны три момента: купец везет много товаров и драгоценностей, намеревается сообщить важную и конфиденциальную информацию, но не может прийти к братьям лично, поскольку болеет. Дезинформация сработала: Аскольд и Дир на пристань явились.