Спецслужбы Российской Империи

В Лондоне и Париже справедливо опасались изменения форм участия России в Первой мировой войне, в частности заключения сепаратного мира. Хотя, по мнению многих историков, основная причина кадровых перестановок – Николай II решил поставить во главе МИДа преданного себе человека, а таких в 1916 г. оставалось очень мало.

И с этим преданным человеком императору пришлось расстаться уже 10 ноября 1916 г. Вот что он написал за несколько часов до того, как это произошло, своей супруге:

«Я приму Штюрмера через час и буду настаивать на том, чтобы он взял отпуск. Увы! Я думаю, что ему придется совсем уйти, – никто не имеет доверия к нему... даже Бьюкенен говорил мне в последнее наше свидание, что английские консулы в России в своих донесениях предсказывают серьезные волнения в случае, если он останется. И каждый день я слышу об этом все больше и больше. Надо с этим считаться»[590].

Если бы в Лондоне тогда прочли это письмо, то были бы довольны. Пропагандистская кампания в российской либеральной оппозиционной прессе, направленная против «темных сил» и руководителя МИДа, достигла своей цели. Борис Штюрмер 11 ноября 1916 г. ушел в «бессрочный» отпуск, а на пост премьер-министра был назначен Александр Трепов. В одном из первых официальных заявлений новый руководитель сообщил, что Россия продолжит войну до победного конца и о том, что «преждевременного мира», заключенного «отдельно от наших союзников, не будет никогда». Руководство стран Антанты одобрило это назначение.

Если бы Николай II и планировал проведение переговоров о заключении сепаратного мира, то серьезные попытки зондажа возможности переговоров он начал предпринимать еще на рубеже 1915–1916 г. Тогда же в Петрограде заговорили о скорой отставке Сергея Сазонова. Хотя этим попытки вывода империи из войны царь не ограничил. Назначив Бориса Штюрмера премьер-министром, а затем заменив им Сергея Сазонова, Николай II готовил механизм проведения сепаратных переговоров[591]. А британская разведка готовила контрмеры.

В середине 1916 г. либеральная оппозиция (в первую очередь кадеты) начала новый этап политической борьбы. В его основе лежала сознательная дискредитация и клевета правительства. Например, сбор информации о предпринятых Борисом Штюрмером шагах в сторону заключения сепаратного мира (чего на самом деле не было). В своей борьбе либералы активно опирались на западных союзников. Например, с британским послом Джорджем Бьюкененом велись разговоры на тему измены в русском правительстве. В Лондоне «услышали» эти беседы и одобрили действия оппозиции. Произошло это 27 октября 1916 г. в Александровском зале Петроградской думы на заседании «Общества английского флага». Посол в своей речи выразил уверенность в скорой победе, но при этом отметил, что она должна произойти не только над врагом внешним. «Окончательная победа должна быть одержана над коварным врагом внутри наших стран», – сказал он. Понятно, что под ними подразумевались сторонники сепаратного мира. Также в своем выступлении британец выразил надежду, что «он, вероятно, услышит через несколько дней в Государственной думе столь же определенное заявление по этому поводу большинства народных представителей». Таким образом, дипломат санкционировал аналогичное выступление в Государственной думе. По мнению многих историков, речь, которую Павел Милюков собирался произнести там, была согласована с западными дипломатами, а не с собственными политическими союзниками. Когда она прозвучала 1 ноября 1916 г. в первый день работы V сессии Государственной думы, то произвела эффект разорвавшейся бомбы. А один из депутатов растерянно спросил у оратора: «А ваша речь – глупость или измена?»

В своем выступлении оратор обвинил власти в разрухе и поставил вопрос: «Что это – глупость или измена?», далее он озвучил слухи, которые циркулировали в высшем обществе. Не имея никаких доказательств и лишь цитируя германскую и австро-венгерскую прессу, он делал вывод о возможном предательстве супруги Николая II императрицы Александры Федоровны и премьер-министра Бориса Штюрмера. Через несколько дней текст выступления начал гулять по стране. Фактически он подтвердил циркулировавшие до этого сплетни[592].

Кто генерировал антигосударственные слухи

Их основными «производителями» были не агенты британской разведки, как это можно предположить, а «сливки» российского общества, родственники царской семьи, ненавидящие императрицу. Она тоже не симпатизировала им. Спускаясь в «низы», слухи попадали в благодатную почву, созданную тяготами и лишениями военного времени. По свидетельству современников, размах скандальных сплетен был столь значителен, что во время показа одного из эпизодов военной кинохроники, когда императору вручают Георгиевский крест, в зале раздавались громкие возгласы: «Царь с Егорием, царица с Григорием[593]!»