Спецуха

Связисты перебрасывались шутками, задавали мне вопросы о моей нынешней службе и без суеты, не торопясь, растягивали антенны. Вова рассказывал мне новости о бригаде, жаловался на постоянные сокращения и изменения штатов. Доктор перебирал таблетки. Леня сидел рядышком, иногда вставлял в наш разговор пару слов и постоянно вызывал на связь начфиненка, так и не вернувшегося с «минирования» и наблюдения.

– Сижу я, значится, наблюдаю и вижу нечто интересное, – вдруг проговорил тот.

– Что там? – осведомился Ромашкин.

– На грунтовку, которая к нам ведет, «уазик» выскочил да подъем не осилил, фарами посветил и остановился. Из него тип какой-то вышел, я в свете фар разглядел, что он в фуражке и, по-моему, в форме, сюда, наверх, поднимается!

Этого еще не хватало!

Все повернулись ко мне. Ситуация не из хороших. У радистов сейчас начнется сеанс связи, к нам идет неизвестно кто, тем более в форме.

– Так, мужики, работаем, как в прошлый раз! Радисты, продолжайте свои муторные дела, остальные – по кустам, начфиненок, наблюдай!

– Ишь, как власть из рук рвешь, – восхитился Черепанов и залег в кустах рядом со мной.

Неизвестный тип был уже близко и ломился, словно лось через молодую чащу, вопя во все горло песню из репертуара Димы Билана.

Глава 7 Погружение в атмосферу

– Не вытягивает Билана чувачок, не вытягивает, – просипел рядом со мной Вова и добавил в своем стиле: – А если я выскочу и рядом с ним начну на скрипке наяривать и на роликовых коньках фигурировать, интересно, уважаемое жюри даст нам первое место?

– Голос знакомый, – пробормотал я в недоумении, напрягая слух.

– МТВ смотреть надо, а не в «танчики» вечерами гонять, – буркнул Черепанов.

Майор полиции Рябушкин, словно молодой безумный лось, продрался сквозь кусты к неяркому костерку с защитным экраном и в недоумении открыл рот. Под раскидистым деревом неизвестного наименования и неопознанной породы вальяжно расположились на полиуретановых ковриках два представительных мужика, колдовавших над какой-то аппаратурой.

– Э-э-э, – сказал Рябушкин, протер глаза и сдвинул фуражку на затылок. – А-а-а-а, – продолжил он и замолчал.

– Ты спишь, это сон! – заявил один из мужиков, лежащих под деревом.

– И тебе снимся мы, два милых лесных эльфа, – добавил второй, глумливо хихикнул и снял с головы наушники.

«Близнецы!» – отстраненно подумал майор полиции.

– Опять! – констатировал он. – Условные террористы – это наверняка вы и есть!

– У тебя дежавю, ты живешь прошлым, – заявил один из Артемьевых.

– Арестуй нас, крутой коп, закуй в наручники и отхлещи дубинкой, – добавил, корчась от восторга, второй.

Однако Рябушкин своим поведением удивил и близнецов, и остальной личный состав диверсионно-разведывательной группы, лежавший в кустах.

– Ну, во-первых, здравствуйте, – сказал их давний знакомец и присел возле костра, – а во-вторых, – оно мне надо?

– Ну что ж, стало быть, настало время познакомиться с местным шерифом, – заявил я, выползая из кустов.

– Братан, Билан не твое, попробуй что-нибудь из хип-хопа «нафристайлить», – проговорил Вова Черепанов и тут же добавил: – Я смотрю, вы тут все знакомы, а я не при делах; представьте меня этому доблестному джентльмену в красивой фуражке.

Рябушкин, при виде меня и Вовы, встал от костра, широко улыбнулся, протянул руку и проговорил:

– Майор Рябушкин, местный шериф-территориал, как выразился ваш командир группы.

– Ваха, – коротко отрекомендовался Вова, подозрительно посмотрел на меня и проговорил: – Стало быть, ты знаком с местным копом, он даже в курсе, что ты командир группы и мы находимся здесь.

Рябушкин улыбнулся и заявил:

– Ну да, мы в былые времена именно в этих местах и познакомились. Вы тут все, что ли? Те же самые персонажи?

– А ты почему без БМП приехал, как в прошлый раз? А харю-то такую зачем наел! – возник из ниоткуда Ромашкин.

– Ты почему с Милкой Феофановой перестал крутить? – пропыхтел начфиненок, обиженно выползающий к костру. – Почему не боролся до конца, не был романтичен, не дарил цветов, не пел песни Билана под балконом? Мне теперь из-за тебя расхлебывать!

– Так майор у нас ходок, его щечки теперь заправщица Аленка мечтает облобызать, не женат еще, и мущщина в самом соку, – добавил я.

– Во-во, истинный гондурас, – добавил один из братьев Артемьевых, сворачивая станцию, и доложил: – Командир, сеанс на пятерочку!

– Все-то вам известно, – удивился Рябушкин, – а вы вроде не все. В крайний раз еще же двое были. Маленький такой, пухлый и технарь, который нам «бэху» тогда завел.

– А мы их на Вову обменяли: жрут больно много и солярой от них воняет, – ответил Ромашкин.

– Ладно, успокоились, – оборвал я поднимающийся гвалт. – Давай, господин полицейский майор, колись, зачем ты здесь? Если по нашу душу, то в курсе, что мы тут «по условиям учений», и все такое.

– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил Рябушкин. – Я хоть и местный глава полиции, но, честно говоря, не горю желанием вас ловить, выдавать, вязать и прочее. Да и знаю вас, понимаю, что вряд ли смог бы провернуть задержание в одно рыло.