Спецуха

У него скоро какие-то злобные диверсанты-спецназовцы будут. По слухам, они ведут себя отвязно, словно на войне: крадут секретные документы, бьют кого ни попадя ногами по интимным местам и стреляют, словно кучка ополоумевших хоббитов-ваххабитов, так что «выручайте, мужики!!!».

Пока братья-близнецы торговались и устраняли последствия аварии, мы с Черепановым спокойно сняли всю колонну на видеорегистратор, пообщались с бойцами, угощая их сигаретами, узнали цели и задачи.

Из этих разговоров нам стало ясно что: «Да куда-то туда едем; генералы скоро будут; форма „цифра“ — полная фигня; да тот спецназ мы как только ни вертели, — пусть попробуют сунуться!» Хватало и прочей информации такой же важности.

Майор поторапливал, все время куда-то названивал. Близнецы добросовестно транжирили чужие электроды. Черепанов посапывал, я скучал.

Бойцы, пользуясь моментом, добросовестно храпели. Странно: если они так опасаются спецназа, то почему охранение не выставляют? Наверное, кормят друг друга баснями и страшилками.

Артемьевы закончили сварочные работы и с гордостью представили свой труд начальнику, начали хвастаться красотой шва и качеством работы. Майор вздохнул, полез в карман и достал потертый кожаный кошелек.

— А пайки? — возмутились Артемьевы.

Контрабас-посыльный залез в кунг радиостанции. Вова Черепанов вдруг встрепенулся и начал тревожно озираться.

— Чего-то я себя как на Грозненском рынке перед терактом ощущаю. — Помнишь, как в две тыщи первом по нам вье… — Вова не успел договорить.

Возле первой машины, в колонне что-то грохнуло, и ее начало заволакивать оранжевым дымом.

— Ща возле крайней долбанет, — сказал я.

И точно, возле машины, замыкающей колонну, тоже грянул взрыв и вспухли клубы дыма. Загрохотали очереди холостых, забухали взрывпакеты и раздались крики про «Аллах акбар!».

— «А я милого узнаю по походке…» — пропел Вова под нос и заявил: — Всегда хотел посмотреть, как в других бригадах куражатся, это ж твои? Пойдем взглядом стороннего зрителя заценим?

Я с удовольствием выбрался наружу. Связисты носились вокруг машин и судорожно галдели; некоторые вытащили деревянные макеты автоматов, воинственно размахивали ими и орали всяческие неприличности.

Майор, начальник узла связи, вопил, чтобы все прыгали по машинам. Да куда там!

Артемьевы поступили хитрее всех. Они сделали круглые от ужаса глаза, запрыгнули вслед за контрактником в кунг радиостанции и попытались там закрыться. Потом братья вылезли наружу и начали в спешке грузиться в свою «мтошку», угрожая воткнуть в глаз электрод всем, кто пробегал мимо. Один из близнецов помахал мне рукой в грязной брезентовой перчатке и украдкой, из-за пазухи, показал какой-то пакет. Ага, они, пользуясь суматохой, что-то уже сперли.

Однако связисты оказались не такими уж и охламонами, какими выглядели. Офицеры и контрактники общими усилиями рассовали бойцов по машинам, отогнали спецназовцев, непонятно откуда взявшихся и цепляющихся за кузова, и были таковы.

Машины умчались, чадя солярными выхлопами.

Их провожали крики близнецов:

— Пайки, суки, отдайте!

Спецназеры поняли, что упустили колонну, и кинулись в атаку на нас. Один из этих героев подбежал ко мне с Вовой и начал тыкать нам в физиономии автоматный ствол с насадкой. Мы с Черепановым заржали. Я показал бойцу «Грач» и пощекотал ему нос. Он смутился и непроизвольно чихнул.

— Успокойся, болезный! Где командир группы? Давай его ко мне!

Спецназовец тут же испарился.

Близнецы грозились повыкалывать глаза всем, кто сунется к машине, и стойко держали оборону.

Передо мной нарисовался военный в «винтажной» прыжковке и американской бейсболке, с надписью NAVY. Знакомая личность!

— О, непризнанный герой третьей мировой войны, майор Пехотин! Ведь ты, насколько я знаю, начальник штаба отряда. Здесь-то каким макаром? — осведомился я.

Пехотин откозырял мне на американский манер и заявил:

— Товарищ полковник, здравия желаю! Да я тут с отрядом работаю. Мы наковальню для этой колонны сделали в распадочке, а они все не идут да не идут. Смотрим — поломались; перегруппировываться смысла нет, и время поджимает. Тут еще колонны должны подойти. Нам пришлось изобразить тупой по своей лихости налет, чтобы они дальше полетели.

— Так ты с отрядом здесь?

— Ага, перед отпуском отправили прогуляться, — ротного на месте нет, все групперы кто на курсах, кто в отпуске; меня, старого начальника штаба, выпихнули. Товарищ полковник, а вы здесь по «спецухе»?

— Ага. Номерок мой у тебя есть?

— Есть и специальный, и обычный.

— Я на спецномере буду; вас уже «срисовали»? Кто-нибудь гоняет?

— Да так, пехота по-хиленькому да «вованы» с собаками; у них основной упор на агентурщиков, начальник разведки специально пару групп подставил, чтобы внимание отвлечь.

К нам подошли братья Артемьевы, злобно зыркающие по сторонам.

— Это что за хулиган с автоматом? — кивнул один из них в сторону майора.

— Это один из моих подчиненных.

— А-а-а, подлый изменщик, опять с кем-то мутишь: то бывшим звонишь, то на каждом шагу подчиненных находишь, — начал один, а второй добавил обиженно:

— Все вы, начальники, такие.