Спецы

— Вот и отлично! — рассмеялся я. — Пока меня будут убивать, вы незаметно подкрадетесь сзади и накроете честную компанию.

— Опять смерти ищешь? — насупился Петр Васильевич. — Но в таком случае тебя следует немедленно отстранить от операции и запереть под замок в надежном месте. Пока не опомнишься!

— Извини, неправильно выразился! — поспешил оправдаться я. — Имелось в виду другое — работать приманкой. Всего-то навсего. Занятие знакомое, мне не привыкать.[16] А уж замочить себя я так просто не позволю. Будь спокоен!

— Впредь фильтруй базар, — по-прежнему мрачно проворчал Логачев. — Иначе…

Речь моего рассерженного друга прервал оживший прибор связи. Из мощной мембраны до меня донесся оживленный голос Ерохина. Внимательно его выслушав, полковник просветлел ликом.

— Федорыч установил гаденыша, грозившего нам «черной меткой», — довольным тоном сообщил он. — Сегодня же будем брать!..

Глава 4

«Установленный гаденыш» оказался Войковым Яковом Михайловичем, совладельцем торгово-промышленного холдинга «Атлантида» и влиятельной (но неизвестной широким массам) фигурой в «либерально-демократической» оппозиции.

— Обратите внимание на фамилию, — шнуруя кроссовки, сказал Логачев. — Как у того убийцы царской семьи, в честь которого почему-то по-прежнему называется станция метро и несколько улиц.

— Почему-то! — желчно передразнил Ерохин. — Тут как раз все ясно! Нынешние «демократы» — духовные наследники большевиков. Вот они и намекают: «Как насиловали Россию, так и будем насиловать. Наша власть остается незыблемой! Только названия меняет…»

— И лысый вурдалак до сих пор в Мавзолее, в центре столицы, — подхватил я. — Целый институт трудится, чтобы эта падаль не протухла. Ты, Федорыч, неточно выразился — они не намекают! Они недвусмысленно дают понять!

— К тому же мумия Ленина имеет для них огромное значение,[17] — проворчал Петр Васильевич. — Да вы оба наверняка в курсе…

Разговор происходил в одном из нелюбинских «офисов», где мы втроем заканчивали приготовления к небольшой загородной прогулке. Означенная прогулка (к особняку Якова Михайловича) имела целью захват господина Войкова, наркодопрос оного, а дальше… «дальше видно будет».

Последние три слова принадлежали генералу Нелюбину, санкционировавшему операцию. Он же поставил нам жесткие условия: «Никакого шума, стрельбы и кровопролития. Единственное ваше оружие (на всякий пожарный) — баллончики с усыпляющим газом. „Объект“ должен тихо и незаметно исчезнуть из дома. Для спецов вашего уровня — это не проблема. Тем более что охрана там несерьезная — двадцать человек из числа бывших ментов. Всего-то навсего!»

Логачев с Ерохиным лишь кивнули послушно, зато я не удержался:

— Недооценка противника может привести к провалу операции. Мент менту рознь. У вас есть подробные досье охранников? А вдруг кто-то из них служил раньше в спецподразделениях или участвовал в боевых действиях?!

— Досье есть. Не служили, не участвовали, — улыбнулся Борис Иванович. — Все они обыкновенные легавые, сильно замаранные по службе. (Взятки, «заказные» уголовные дела, аморальное поведение, неоправданная жестокость к задержанным и так далее.) Тем не менее вы отчасти правы. Судьба — дама капризная, своенравная и любит преподносить неожиданные сюрпризы. Поэтому перестрахуемся. Помимо баллончиков, возьмите с собой пистолеты и боевые ножи. Но используйте их в самом крайнем случае! А затем аккуратно заметите следы и «переведите стрелки». — Тут он дал несколько толковых советов по данному поводу и распорядился: — Идите готовьтесь: переоденьтесь поудобнее, досконально изучите план особняка, просмотрите досье охранников, распределите роли. Выезд — в одиннадцать вечера. По прибытии на место получите дополнительную информацию от группы наружного наблюдения. Все, желаю удачи!!!

— Без двух одиннадцать, — покосился на часы Логачев. — Ну-ка, попрыгали!

Мы привычно попрыгали, проверяя, хорошо ли подогнано снаряжение, и вскоре голос из селектора сухо сообщил:

— Машина у подъезда. Черный джип без шофера.

«Наверняка меня за руль посадят, — нахмурился я. — Как младшего по возрасту, хотя все мы в одинаковых званиях. Развели, понимаешь, дедовщину!»

— Поведу я, — развеял мои подозрения Петр Васильевич. — Дорога запутанная, замучаетесь с картой возиться. А мне уже доводилось бывать в тех краях. Домчу с ветерком!..

Логачев сдержал слово. Миновав Кольцевую, он развил бешеную скорость, пропетлял по каким-то темным проселкам и спустя короткий промежуток времени резко затормозил у расколотого молнией старого дуба.

— До усадьбы сто с небольшим метров, — гордо сообщил Васильич. — Видите, как я облегчил нам жизнь? (Полковник имел в виду предстоящую транспортировку пленника в багажник.)

— Не близковато ли? — усомнился Ерохин.

— Не-а! — беспечно отмахнулся седой богатырь. — Ветер дует в нашу сторону. Ни фига они там не услышат!

— А если ветер переменится? — не унимался дотошный Виталий Федорович.