Спецзадание для истинной леди

Ей снился удивительно романтичный сон — она танцевала танго с Панчем! Музыка, правда, была бравурной и не совсем подходила для такого танца, но это не имело значения. Зато какой партнер! Ростом с Джека, в элегантном фраке с галстуком- бабочкой, Панч нежно мурлыкал ей на ухо, щекоча ее усами. Джек тоже присутствовал — ростом до колена и одетый в свое полотенце. Он путался под ногами и всячески мешал, но поняв, что это не помогает, остановился и начал издавать противные монотонные вопли.

Открыв глаза, Глэдис подумала, что все еще спит — было почти ничего не видно, но музыка продолжала играть и вопли не утихали. Лишь через несколько секунд она сообразила, что это надрывается телефон в боковом карманчике.

На ощупь вытащив его, Глэдис ответила, про себя удивившись, что так темно. Похоже, она все-таки пережгла пробки!

Голос Джека звучал крайне недовольно:

— Ты знаешь, который сейчас час?

— Нет, а что?

Это была чистая правда — часы она забыла дома…

— Уже полседьмого! Ты где?

— Не знаю…

Это тоже была чистая правда — Глэдис до сих пор спросонья не могла сообразить, где она находится.

— Да что с тобой? Мы же в театр идем!

— Сейчас, подожди! — она потрясла головой и свободной рукой ощупала все вокруг. А может, ее похитили? И усыпили?

Под рукой оказались знакомые предметы… кажется, она до сих пор была на помосте!

Глэдис подползла к краю помоста, высунула голову и огляделась. Кое-где на стенах неярко горели лампы, но даже их света ей хватило, чтобы увидеть, что в просторном вестибюле нет ни одной живой души — лишь откуда-то сверху гремела музыка. Она пошарила глазами вокруг — лестницы нигде не было!

Только теперь до нее наконец дошла ужасная истина — универмаг закрылся, все ушли она осталась одна — на высоте двадцати футов над землей!

Посидев несколько минут в полном отупении, Глэдис схватилась за телефон. Там никого не было! Подлец Джек повесил трубку, оставив ее одну, без помощи и сочувствия! Правда, через минуту телефон зазвонил снова.

— Где ты? Что с тобой стряслось? — слава богу, бесчувственный негодяй опомнился и вернулся!

— Я… тут… в универмаге, на елке сижу, — Глэдис толком не знала, как объяснить тяжелую ситуацию, в которую она попала.

— Так слезай и пошли в театр! Ты чего, заработалась, что ли?

— Я не могу-у. Меня забы-ыли… — всхлипнула она.

— Что значит — забыли? — тихим зловещим голосом спросил Джек. — Куда ты снова влипла?

— Я не вли-и-ипла, — Глэдис проглотила слезы, шмыгнула носом и сердито добавила: — Это все ты виноват! Я спала, вот!

— С кем?! — не менее зловещим голосом поинтересовался Джек.

— Ни с кем… на елке… нечаянно…

— Ты что, с ума сошла?! Ты что, обезьяна — на дереве спать? Тоже мне, макака выискалась!

Далась им всем эта макака… И почему именно макака?!

— Не макака, а шимпанзе, — машинально возразила она.

— Слушай, не валяй дурака, слезай со своей дурацкой елки и приезжай домой, а то мы в театр опоздаем!

— Не могу-у, — снова всхлипнула она.

— Почему?

— У меня лестницу утащили! А я заснула! А они все ушли — и универмаг закрыли! А я тут на елке сижу — одна, в темноте!

Из телефона донеслось мерзкое и бестактное ржание — только теперь Джек наконец понял, что произошло.

— Ну, ты даешь! — повторял он сквозь взрывы хохота. — Нет, это только ты могла!

— Джек, ну сделай что-нибудь!

Хохот не стихал, и Глэдис рассердилась окончательно.

— Это ты во всем виноват! А теперь еще ржешь не по делу!

— В чем это я, интересно, виноват?

— Ты мне всю ночь спать не давал! И утром разбудил ни свет ни заря! А теперь я из-за тебя в театр опаздываю!

— И что ты мне прикажешь теперь делать?

— Не знаю! Что-нибудь!

— Ладно, я тебе перезвоню, — с этими словами он отключился, оставив ее в полном одиночестве.

Минуту подумав, Глэдис вспомнила, что записала где-то телефон хама, который утащил лестницу. Найти его удалось неожиданно быстро — но безрезультатно. Противный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны приема и предложил позвонить попозже. Когда это — попозже? Завтра утром, что ли?

Одинокая и несчастная, она сидела на помосте, когда вдруг заметила сквозь ветки какое-то движение внизу. Высунув голову, Глэдис увидела человека, медленно идущего к боковой стеклянной двери, видневшейся в проходе между двумя витринами.

Она издала истошный, восторженно-призывный вопль. Человек огляделся, подозрительно посмотрел на потолок, откуда по-прежнему доносились звуки бравурного марша, пожал плечами и продолжил свой путь к двери. В тусклом свете настенных ламп Глэдис удалось разглядеть, что это какой-то старикашка, одетый в форму охранника — наверное, ночной сторож!

— Эй! — крикнула она.

Сторож не отреагировал.

— Э-эй! Помоги-ите! — заорала она что есть мочи. — Я ту-ут!

На высокой ноте ее голос сорвался, и в горле невыносимо запершило. Сторож остановился, еще раз огляделся, покрутил пальцем в ухе и упрямо потащился к двери.

Глэдис попыталась заорать еще громче, но из горла донеслось лишь какое-то сипение. Зато она услышала явственный стук, доносившийся со стороны двери, к которой этот тип плелся. Наверное, это Джек! Он уже приехал и сейчас спасет ее!