Спи ко мне

На каждом предмете появился уникальный рисунок или надпись. Сначала Ане понравилась затея, и она перерисовала на футболки десяток любимых персонажей из диснеевских мультиков. Потом бессердечная Наташа потребовала рисовать что-нибудь посерьёзнее, и несколько маек было испорчено старательно выведенными надписями «Наташка дура дурацкая», «Жопа с ручкой», «Моя сестра злая ведьма» и так далее. К слову сказать, эти вещи, так же, как и «диснеевская серия», продались мгновенно. Но потом у Ани начался период творческого поиска, и она ударилась в абстракцию. Странные линии и фигуры разных цветов, разбрызганная, размазанная краска – всё это было для покупателей в диковинку. И они растерялись. «Мне нужна ещё одна футболка с Русалочкой. Что это за каляка-маляка?» – гневно вопрошала какая-то мадам, разглядывая футболку на просвет, словно ожидая увидеть разъясняющие замысел художника водяные знаки. «Это не маляка, а эксклюзивный хенд мейд! – отбивалась Наташа. – У нас продаётся интересная, уникальная одежда! А русалочек на любом вещевом рынке полно!» «Это точная информация? Пойду тогда на вещевой рынок, а то ребёнок без Русалочки на порог не пустит».

Анины художества немного повисели в самом дальнем углу магазина. Каждую неделю на них снижали цену, но это не помогало. Наконец, отец предложил просто дарить расписные майки каждому, кто купит более трёх вещей. Но некоторые покупатели отказывались брать эксклюзивный хенд мейд даже в подарок. Не доросли.

Чтобы «каляки-маляки» не занимали место, их вернули в те же мешки, в которых они лежали раньше (один мешок всё-таки удалось распродать, это окупило затраты на краску для росписи по ткани), и увезли домой, где сложили на антресолях.

Больше таких проколов у «Свежих прикидов» не было. Наташа сама выбирала, что будут носить в этом сезоне их завсегдатаи. Вещи заказывали по каталогам. Весь дом был завален журналами, почтовыми извещениями, рекламными буклетами. Вскоре отец освоил заказы через Интернет, и магазин начал активно торговать одеждой и обувью для представителей разных субкультур.

Наташа кое-как закончила институт, положила диплом на полку и забыла о нём, как чуть раньше забыла про «эксклюзивный хенд мейд».

Тучные годы, когда магазин процветал – о, что это было за время! Чистое счастье, каждый день – как целая неделя. Сколько всего происходило, какие люди приходили, какие истории рассказывали! Проснуться – и скорее туда, нырнуть в этот мир, где красивые необычные вещи находят идеально подходящих им людей. Здесь одевались молодые артисты и музыканты, и даже один пожилой контркультурный фрик. «Душенька, вы просто самородок, – говаривал он. – Вам непременно надо почитать что-нибудь по истории моды. Передайте-ка мне вон то кимоно и эти чудесные римские сандалии. А кардиганы в клеточку не годятся, нет. Прошлый век, дурновкусие и американщина». Он приносил журналы со своими интервью и рисовал автограф во всю страницу. За это Наташа делала ему скидку чуть не в половину стоимости. В благодарность контркультурный фрик рассказывал о «Свежих прикидах» на всех тусовках и вечеринках.

Разные люди бывали, некоторые бродили от полки к полке, как в музее, но ничего не брали и даже не трогали. Для них у выхода поставили стойку со всякой мелкой всячиной. Такие же точно серёжки, заколки, бусы, очки, значки и запонки можно было купить в любом подземном переходе. Это несколько противоречило общей идее эксклюзивности и оригинальности, зато никто не уходил из магазина с пустыми руками.

Каждый день до самого вечера Наташа носилась от кассы к примерочной, со склада в торговый зал. Какая она была стройная, какая красивая – и совсем без косметики! Некогда было краситься. Вперёд, вперёд! Глядя на неё, оживали наёмные работники, что-то менялось в их скучающих лицах уже через пару дней, и всё летело, искрилось, цвело, шумело и дышало. За час до закрытия в магазине чуть приглушали свет, включали медленную музыку, под потолком начинал вращаться шар, обклеенный осколками зеркала. Однажды на музыку прилетел местный охранник Саша, и они с Наташей танцевали в торговом зале, совсем одни. Вторая продавщица утирала слёзы умиления, спрятавшись в примерочной, чтобы не мешать.

С охранником Сашей было очень хорошо, но вскоре он купил автомобиль, бросил пить пиво и стал скучным. Потом хорошо было с кем-то ещё. Тратить время на флирт, ломаться и кокетничать было некогда – работа звала. «Ты – пойдёшь со мной!» – говорила Наташа. Парни посмеивались, но шли.

Родители занимались закупкой и логистикой, в идеологию магазина не вмешивались. Наташа подчинила всех – кроме Ани, у которой всё никак не заканчивался переходный возраст. Из чувства протеста она первой в классе влезла в школьную форму, которую снова решили ввести в обиход, потом записалась в районной библиотеке в кружок краеведения и на языковые курсы при шведском культурном центре. Она хотела изучать японский, но это стоило в три раза дороже, и Аню поставили перед выбором: либо шведский, либо не валяй дурака.